Олег Таругин - Дорога домой

Но судьбе оказалось угодно распорядиться иначе. И железно-никелевый обломок, неизвестно сколько тысяч лет путешествовавший в Космосе, пройдя сквозь отключенный на время прыжка силовой экран, пробил борт и завершил короткий полет в недрах установки гипердрайва.

Говорят, порой хватает одной-единственной песчинки, чтобы великолепно отлаженный механизм дал сбой. Достаточно всего одного неучтенного фактора… А тут их оказалось целых два. Первый – микросекунда; та самая микросекунда, что проходит между отключением защитных полей и уходом корабля в гиперпространство. И второй – крошечный метеорит, та самая неизмеримо-малая песчинка космоса. Песчинка, что внесла свой разрушительный вклад в работу внепространственного двигателя.

Ситуация, с точки зрения корабельного компьютера (а экипаж в процессе гиперпрыжка участия не принимал, уже несколько суток пребывая в счастливом неведении криосна), была даже не критичной, а катастрофической. Аварийная ситуация категории «А» без цифрового индекса. Судно уже погрузилось в стартовую воронку, но «продавленный» g-полем трехмерный континуум еще не вернулся в обычное состояние. Возвратиться, прекратив процесс, возможности не имелось. Оставалось лишь продолжать прыжок, надеясь, что поврежденный двигатель не взорвется прежде, чем рудовоз успеет выбраться из многомерного ничто n-пространства.

«Приоритет ноль – спасение жизни экипажа».

Основополагающая команда для любого корабельного искина на протяжении вот уже трех столетий дальних космических полетов. Что бы ни случилось, главное – сохранить не груз или корабль, а его экипаж.

Любой ценой.

И в любых обстоятельствах.

Потому, когда двигатель уже готов был взорваться, разом высвободив всю накопленную гравитационным контуром энергию, бортовой компьютер принял решение об экстренном возвращении в нормальную метрику пространства. Ни о какой привязке к ближайшему (да хоть к какому!) навигационному маяку и речи не шло – лишь бы вообще «всплыть»; лишь бы вырваться из непостижимых глубин неэвклидового пространства. Похоже, удалось. Наружные сенсоры подтвердили прохождение внешней границы финишной воронки и начальную стабилизацию пространственно-временного континуума. Эр-дэ-четыре-сотни-пять вырвался в привычный мир, но вот что это означает и что это за мир, пока не мог понять даже многомудрый бортовой компьютер.

По крайней мере, звездная карта оказалась ему категорически не знакома. Вообще не знакома – при условии, что в базе данных астронавигатора хранились сведения о почти трех тысячах звездных систем. Обнаружилась и еще одна странность. Гравиконтур отчего-то был пуст, словно они совершили сверхдальний прыжок, потребовавший всей накопленной энергии, но сути данного феномена бортовой компьютер пока понять не мог. Ведь в эн-косме они пробыли лишь несколько секунд вместо обычных для перехода недель…

Если бы искин рудовоза был человеком, в этот момент он бы недоуменно пожал плечами, осознавая тщетность даже приблизительного определения местоположения корабля. Но человеком он, по понятным причинам, не являлся. Как и не имел времени на хоть какие-либо пространные рассуждения: спонтанно сформированный финишный конус исторг судно непосредственно в околопланетное пространство – на вытянутую орбиту, упирающуюся прямо в поверхность планеты. Причем планеты, явно пригодной для жизни.

Интеллект, пусть и искусственный, но все же снабженный, волей разработчиков и программистов, саморазвивающимися блоками парадоксального анализа и эмоционального самообучения, мгновенно оценил ситуацию. Исходя, разумеется, из того же основополагающего постулата: «приоритет ноль – спасение жизни экипажа».

Экспресс-анализ не радовал. Не радовал ни сам снабженный блоком самосохранения бортовой компьютер, ни все еще погруженный в криостаз и ни о чем не подозревающий экипаж. Они всплыли слишком близко, изменить траекторию в достаточной степени уже не позволили бы весьма скромные возможности планетарных электрореактивных двигателей. Сам по себе тягач рудовоза, возможно, еще мог попытаться побороться с гравитационными силками планеты, но с полуторатысячетонным грузом на прицепе – уже нет. И времени на принятие решения оставалось не больше пяти стандартных минут.

А под обреченным кораблем неспешно поворачивалась затянутая муаром облаков, неведомая и не занесенная ни в какие регистры и реестры планета. Синь океанов, серо-желто-зеленая суша, кипенно-белые шапки льдов на полюсах. Синий и зеленый в палитре преобладали. Планета подходила для обитания человеческой расы, что подтверждалось данными спектрального анализа атмосферы – азот, кислород, гелий, водяные пары в почти что идеальной пропорции для существования многоклеточной белковой формы жизни.