Леонид Резник - Ангел смерти с дрожащими руками

- Большого ума не надо, чтобы дойти до таких выводов.

- Ум у нас один на двоих, твой ум. Так что обижайся на себя.

- Какие еще выводы?

- Вся магия, о которой тебе говорили, действительно существует.

- Ну, спасибо, а я-то не знал...

- Не издевайся. Речь идет о борьбе двух тайных организаций. Борьбе не на жизнь, а на смерть.

- Борьбе за что? Власть? Деньги? Незаметно.

- Скорее всего - власть. Но власть не политическая. Наверное, речь должна идти о власти над какими-то колдовскими силами, силами природы. Вспомни фильмы и книги. Там плохие и хорошие маги сражаются за какую-нибудь волшебную книгу, магический кристалл, зуб дракона, рог единорога - предмет дарующий власть, короче говоря.

- Извини, старший, но я не в кино и не в книге, я - реальный человек, у меня по-настоящему болит голова и, кажется, начинается насморк. Нам никто не говорил ни о каком магическом предмете, и у нас нет никакого права его придумывать. Есть принцип бритвы Оккама...

- Знаю, знаю. Но поскольку мы проглотили, не поморщившись, существование всякой нечисти, то за "алеф", мы должны сказать "бет". Если есть демоны, вампиры и оборотни - есть еще уйма чудес.

- Эта дорога в тупик. Как новая легенда о Геракле, она очень интересна, но бесполезна. Лучше скажи, зачем этим двум бандам нужен я. С чего это вдруг они отыскали именно меня, изучили мою биографию, подбросили мне труп, а теперь еще друг у друга меня воруют? Да я же миллион лет никому не был нужен! Ни-ко-му! Израильская полиция благополучно проспала мое бегство на Кипр. Американские чиновники на границе даже не сравнили мое лицо с чужой, хоть и похожей, фотографией в паспорте. Прошло два года, и вдруг - такой почет и уважение.

- Все дело в этих "пророках" или "статистиках". Это - какие-то ясновидящие, придется поверить, что такие есть. В один прекрасный день на такого вот "пророка" нашло вдохновение, и он начал вещать: "Там-то и там-то живет беглый израильтянин Сол под таким-то чужим именем. Он создан судьбой, чтобы стать великим убийцей. Вначале он будет упираться, но привыкнет и станет уникальным специалистом. Только он может справиться с вашими врагами." А эти ребята верят своим пророкам.

- М-м-да. Наконец-то я выслушал теорию похожую на истинную. Я даже готов в нее поверить. Но есть один фрагмент, который не уложится в твою мозаику. Он валялся в стороне, казался незначительным, мы его отбросили и забыли. А сейчас я выслушал тебя и вспомнил. Это очень странно.

- Что?

- Помнишь мои последние минуты в плену у демона, последние секунды перед появлением опекунов. Он знал уже, что меня спасут, у него не было шансов ничего изменить. Но что он говорил напоследок? Не запугивал, не предупреждал, что если, мол, я продолжу действовать против него, он поймает и меня, и Джулию и сварит нас живьем или пропустит через мясорубку. Нет! Он говорил что-то простое и банальное. Всего навсего, хотел рассказать, почему опекуны скрывают от меня причину моих убийств. Обрати внимание! Он не хотел говорить это в начале, когда вербовал меня, но попытался раскрыть этот секрет в конце, когда понял, что упустил меня. А ворвавшийся Аллен первым делом начал стрелять в громкоговоритель и уничтожил его! Ты понимаешь, в чем здесь дело?

Этого Сол-старший не понимал.

17

Аллен медленно вел автомобиль и инструктировал Сола.

- Я буду стоять тут, рядом со старым кленом. Вон там, видишь, стоят машины. Его машина - семиместный "Бьюик", голубой, в хорошем состоянии. Видишь?

- Вижу.

- Отлично. Он ее всегда ставит тут. Ты дождешься пока он сядет, подойдешь к нему с картой, якобы ты хочешь спросить дорогу. Когда приблизишься вплотную - стреляй.

- Здесь же уйма народу!

- Никто ничего не поймет. Пистолет - с глушителем, городской шум заглушит выстрел.

- Нет, надо найти другой вариант.

- Не получится. Ты же гуманист. Ты же не станешь убивать его в школе, на глазах у учеников? Или рядом с домом, на глазах у детей и жены?

- Не стану.

- Вот видишь. В нашем распоряжении тридцать четыре часа, так что операцию придется проводить завтра. Отдохни, соберись с мыслями.

"Я вообще не стану его убивать", - хотел было сказать Сол, но промолчал. Он уже знал цену своим обещаниям. Но на этот раз от него хотели слишком многого. Они обнаглели, эти его опекуны! На этот раз он должен был убить школьного учителя. Самого обыкновенного школьного учителя, прекрасного семьянина, отца троих детей. Какая сволочь до этого додумалась? Какая сволочь смеет утверждать, что действует во имя Добра? И какой сволочью надо быть, чтобы исполнить такое распоряжение?