Эдгар Берроуз - Марсианские империи

— Я сделал это, Вандор, я не мог рисковать своими тайнами, ведь они могли сбежать и раскрыть мои секреты всему миру.

— А когда все будет готово, ты отпустишь их?

— Никогда! — воскликнул он. — Когда Фал Сивас умрет — с ним умрут и его тайны. Пока он жив, они делают его самым могущественным человеком Вселенной. Даже Джон Картер, Владыка Барсума, должен будет склониться перед Фал Сивасом.

— А эти бедняги останутся здесь на всю жизнь?

— Они должны быть счастливы. Разве не счастье — посвятить себя служению величайшему достижению человечества?

— Нет ничего лучше свободы, Фал Сивас! — сказал я.

— Держи при себе свою глупую чувствительность! — выпалил он. — В доме Фал Сиваса для нее нет места. Если ты хочешь быть нужным мне, думай только о цели, забыв средства, которыми она достигается.

Я понял, что ничего не добьюсь, противореча ему, поэтому лишь пожал плечами.

— Ты, разумеется, прав, Фал Сивас, — согласился я.

— Так-то лучше, — сказал он.

Он подозвал мастера, и мы объяснили, какие изменения следует внести в двигатель. Когда мы вышли, Фал Сивас вздохнул:

— Ах, если бы я мог производить механический мозг во множестве. Я убрал бы этих глупых людей. Один мозг в каждой комнате выполнял бы все операции, которыми сейчас заняты десять-пятнадцать человек, и выполнял бы их гораздо лучше.

Фал Сивас пошел в свою лабораторию на том же этаже и сказал мне, что я свободен и что я должен оставаться в своей квартире и держать дверь открытой, чтобы никто не прошел по коридору к пандусу, ведущему наверх.

Добравшись до своей квартиры, я увидел Занду, полировавшую украшения моей одежды, которую мне прислал Фал Сивас.

— Только что я говорила с рабыней Гамаса, — заметила девушка. — Она говорит, что Гамас беспокоится из-за тебя.

— Почему?

— Он думает, что ты нравишься хозяину, и боится потерять свою власть. Много лет он обладал здесь неограниченной властью.

Я засмеялся.

— Меня не прельщают его лавры.

— Но этого он не знает, — ответила Занда. — Даже если ему скажут, он не поверит. Он твой враг, и очень сильный враг. Я только хотела предупредить тебя.

— Спасибо, Занда, — сказал я. — Я буду следить за ним, но у меня всегда было множество врагов. Я привык быть окруженным ими, так что одним больше, одним меньше — большой разницы не будет.

— Гамас слишком сильный враг. — Он — уши Фал Сиваса. Я боюсь за тебя, Вандор.

— Не бойся, но, если это успокоит тебя, вспомни, что у Гамаса есть свои уши среди рабов. Дай рабыне знать, что я вовсе не хочу смещать Гамаса.

— Неплохая мысль, — сказала она. — Но я боюсь, многого этим не добиться. На твоем месте, выйдя в следующий раз из здания, я не вернулась бы. Ты выходил прошлой ночью, поэтому я думаю, что ты можешь уходить и приходить по желанию.

— Да.

— Пока ты не побывал на верхнем этаже и Фал Сивас не показал тебе свои секреты, тебе, вероятно, разрешат выходить из здания.

— Но я уже был наверху, — сказал я. — Я видел там много удивительного.

Девушка встревожено воскликнула:

— О, Вандор, ты погиб! Теперь ты никогда не покинешь этого ужасного места!

— Напротив, я уйду сегодня вечером, Занда. Фал Сивас дал на это согласие.

Она покачала головой.

— Не понимаю и не поверю, пока ты не уйдешь.

Ближе к вечеру Фал Сивас вызвал меня.

Он сказал, что хочет поговорить со мной о дальнейшем усовершенствовании двигателя. Разговор затянулся, и я не смог уйти. На следующий день он велел мне руководить в мастерской работами, и я снова не смог уйти. Так продолжалось вечер за вечером. И хотя мне не запрещали выходить, я начал чувствовать себя пленником. Однако меня очень интересовала работа в мастерской, и я не слишком задумывался над тем, как мне уйти.

С тех пор, как я увидел чудо-корабль Фал Сиваса и выслушал его рассказ об управляющем кораблем механическом мозге, он постоянно занимал мои мысли. Я видел, какие возможности для добрых и злых дел он дает.

Если человек, владеющий этим изобретением, добр, он может вызвать неслыханный расцвет Барсума, но я боялся, что Фал Сивас слишком эгоистичен и безумен, чтобы использовать свое изобретение для блага всего человечества.

Эти размышления, естественно, привели к вопросу, сможет ли другой человек управлять механическим мозгом. Я решил при первой же возможности проверить, будет ли он повиноваться моей воле.

В этот день Фал Сивас был в своей мастерской, а я работал с механиками. Огромный корабль находился в соседнем помещении. Я подумал, что теперь самое время для опыта. Бедняги, находившиеся со мной в комнате, все были рабами. Они ненавидели Фал Сиваса. Им было безразлично, что я делаю. Я был добр с ними и вселял в них надежду. Но слишком многие умирали в цепях, потеряв надежду на освобождение. Они были апатичны, и сомневаюсь, что вообще заметили, что я вышел из мастерской в помещение, где на лесах лежал корабль.