Сергей Беляев - Истребитель 2Z

— «Прелестно здесь, люблю я этот сад…» — тихонько пропел Груздев из ариозо Ленского.

Голос у инженера звучал приятно. Но он сейчас же смолк. Через минуту вымолвил:

— Петь некогда. Да и недостаточно учился я этому. А вот у нас на заводе в фюзеляжном цехе был сменный мастер, тот пел замечательно. Впрочем, он и сейчас поет. Астапов.

— Артист Большого театра? — спросил Лебедев.

— Он самый. Иногда по старой памяти придет в цех, скажет: «Дайте-ка мне работенки, рукам поразмяться». Сверловщик замечательный. А тенор…

Лебедеву все больше и больше нравился инженер. Вымолвил:

— А хорошо, что мы встретились!

Уселся на скамейку, набил трубку, чиркнул спичкой. Рядом с ним осветились кудряшки Лики.

— Вы летчик? — тихо спросила девочка.

— Да, я летаю.

— Расскажите, как там, наверху.

— Там — легко. Не чувствуешь, что ты земной.

На конце скамейки встрепенулся Груздев:

— Как верно! Именно не чувствуешь… Слышишь, Валя?

Разговор перешел на авиационные темы. Лебедев рассказывал о последнем перелете через Южный полюс.

— Теперь летают со скоростью шестьсот-семьсот километров в час…

— Прогулки на самолетах великолепны, — задумчиво сказала Шэн, — но когда бросают бомбы — это жутко.

Груздев медленно произнес:

— Да, это жутко. Лучше работать и не думать.

Лебедев серьезно нахмурил брови:

— А стоит думать! Представьте себе, вдруг хлопнет противник с бомбовоза две тонны мелинита или зажигательную бомбу, и от всех ваших лабораторий и оранжерей даже мокрого места не останется… А когда твердо знаешь о чем-нибудь, что это необходимо, — никогда не будет страшно. Вот, например, когда прыгаешь с парашютом. Первый сигнал — готовиться. Выйдешь на крыло, одной рукой держишься. Самолет наклоняется, но ни чуточки не страшно, потому что твердо знаешь: нужно. Тут второй сигнал. Падаешь, а в уме считаешь: раз, два, три. Думаешь только о том, чтобы во-время выдернуть кольцо. И только тогда, когда вдруг встряхнет тебя, когда повиснешь в воздухе на парашюте, тогда только вспомнишь: а страх? Ищешь его, а уж под ногами земля. Если с небольшой высоты прыгать, и подумать-то о страхе не успеешь.

Он подошел к краю площадки. На противоположном берегу раздались хлопающие выстрелы ракет. Огненные струи пролетели по темному небу. Толпа шарахнулась ближе к балюстраде, толкнула Лебедева, отнесла его в сторону, отбила от компании.

Он выругал себя за неловкость:

— Трудно, чорт возьми, ползать по земле!

Вокруг шумела и смеялась двигающаяся водоворотом толпа.

Найти спутников было совершенно немыслимо. Огорченный Лебедев стал пробираться к выходу, подумал шутливо: «Ну, погулял, товарищ Антон, и хватит… Завтра тебе вставать в пять».

На станции метро поискал глазами в последний раз своих собеседников, не нашел, тихонько свистнул себе под нос и вскочил в ярко освещенный вагон подлетевшего метропоезда.

Бутягин крепко пожал руку вошедшему Груздеву:

— Нам сегодня надо договориться принципиально.

Разговор начался в просторном кабинете, главное украшение которого составляли большие книжные шкафы красного дерева. Бутягин любил хорошие книги, дорожил ими и берег их.

Груздев расположился в удобном кресле:

— Расчудесно у вас, Николай Петрович! Тишина, прямо под окнами сирень, липы цветут!

— Зимой немного скучновато. Домик на отлете, и, знаете, надоело отшельничество, — усмехнулся Бутягин.

Поправил пенсне. Приосанился.

— Сейчас налажу «стиллефон», и начнем все по порядку. Эта машинка все запишет дословно.

Бутягин наклонился над небольшим аппаратом, стоявшим на письменном столе.

— Вот видите, сюда вставляется проволока. Она скользит между полюсами электромагнитов, включенных в цепь микрофона. Человеческий голос, да и любой звук, записывается на проволоке. Если ее пропустить снова, но включить телефон, то мы услышим записанные на проволоку звуки. Вот этот рычажок включает микрофон, а этот — громкоговоритель. Сегодня только его получил. Подарок от академии.

Конструктор привстал и стал рассматривать аппарат.

— Паульсеновский аппаратик? — спросил он с любопытством.

— Наш, ленинградский, конструкции Васильева. Завод слабых токов начал выпускать с февраля.

Бутягин вставил вилку аппарата в штепсель:

— Попробуем.

Повернул рычажок. Проволока двинулась между электромагнитами.