Проскурин Вадим - Звездная сеть

Во мне вскипела злость. Я понял, что чувствовали скандинавские берсерки, когда ими овладевало боевое безумие.

Если бы мой собеседник был живым существом и находился рядом, я бы растерзал его голыми руками. Но он был компьютером и находился далеко – такого не растерзаешь.

Что же делать? Сообщить ему правильные координаты? Но кто гарантирует, что Эзерлей останется в живых после этого? Незабвенный Гиви Эзолохола попытался убить меня сразу же после того, как узнал координаты Вудстока. Да пусть даже компьютер отдаст мне Эзерлей, все равно я буду чувствовать себя оплеванным, потому что буду знать, что меня обманул компьютер, а это позорно.

«Нет, – сказал внутренний голос, – это не компьютер тебя обманул. Это ты пытался его обмануть, а когда он ответил тебе тем же – ты обиделся. И нечего оправдываться, что твой обман был не таким масштабным, обман всегда обман, независимо оттого, какую именно лапшу ты вешаешь на уши собеседника – длинные яичные макароны или маленькие фигурные рогульки. Не он заварил эту кашу, а ты». Да, эту кашу заварил я, и теперь я готов признать, что это была ошибка. Ну и что? Что мне теперь, признать поражение перед каким-то там компьютером, упасть на спину, задрав лапки кверху, и молить его о прощении?

«Не перед каким-то компьютером, – заметил внутренний голос, – а перед планетарным компьютером. Думаешь, управлять целой планетой легче, чем вывести на чистую воду одного-единственного мошенника, да еще не слишком умелого? О самоутверждении надо было думать, когда соглашался на условия, которые не хотел выполнять, а не теперь, когда приперли к стенке».

Да, я признаю, что поступил нехорошо. Ну и что с того? В дальнейшем я обязательно учту этот факт, сделаю для себя выводы и никогда больше не буду себя вести таким образом. Конечно, я был неправ, обещая то, чего не хотел отдавать, но разве хорошо со стороны компьютера захватывать в заложники мою любимую? Это бандитизм получается, так можно оправдать действия любых преступников, типа, я не просто так человека замочил, а потому что он долг не возвращает.

«Ты вел себя так же, – сказал внутренний голос. – Ты пытался убить Рогаленко не просто так, а потому что он педофил, а тебе вдруг захотелось поиграть в блюстителя нравственности всей вселенной. А теперь в Робин Гуда играет планетарный компьютер».

Ну и пусть. Он хочет поразвлечься – пускай, только пусть потом не жалуется, что я играл не по правилам. Кстати, это мысль!…

270333795: ты хочешь террора?

270333795: будет тебе террор 270333795: только потом не жалуйся 270333795: да я тебя обманул 270333795: я был неправ и приношу свои извинения

270333795: я не скажу тебе координаты вудстока ни при каких обстоятельствах

270333795: если ты вернешь мне эзерлей мы покинем планету и никогда не вернемся обратно

270333795: пока ты будешь держать в заложниках эзерлей у меня будет в заложниках вся планета

270333795: я устрою тебе такой террор что потомки тех кто живет сейчас сложат такую легенду что великий потоп покажется детской сказочкой 270333795: минута тебе на размышление

Я откинулся на спинку стула и застыл в ожидании, разминая пальцы, затекшие от лихорадочного долбления по клавишам непривычной клавиатуры. Интересно, что он сейчас будет делать?

Я не стал ждать минуту, мне потребовалось гораздо меньше времени, чтобы понять, что он будет делать. Точнее, уже делает.

Во-первых, этот дом наверняка уже оцеплен. Неподалеку, где-нибудь в переулке, стоит глушилка или даже несколько глушилок, и они отрубят меня от Сети, как только получат кодированный сигнал от планетарного компьютера. Потом можно, например, уничтожить весь дом какой-нибудь нопстерской бомбой, и я больше не буду представлять опасность. Координаты Вудстока при этом канут в лету вместе со мной, но если провести определенную работу с Эзерлей… А что? Компьютер вполне может решить, что сможет их восстановить, работая только с Эзерлей.

И тут до меня дошло, что времени почти не осталось. Если бы я был человеком, у меня бы на лбу выступил холодный пот. Не знаю, как выглядит аналогичная реакция у нопстеров, у меня не осталось времени запрашивать память тела. Я выдал команду на возвращение.

Снова имитация родной квартиры. Кровать, письменный стол, муляж компьютера, телефон и все, больше ничего. Хочется выпить чего—нибудь крепкого, но это физически невозможно, здесь эта потребность не считается абсолютно необходимой и потому не удовлетворяется.

С минуту я сидел на кровати, тупо глядя на телефон. Аппарат молчал. Если все идет хорошо, компьютер Блубейка сейчас ждет, что я буду делать, а если все плохо, в эти самые минуты убивают Эзерлей.