Проскурин Вадим - Звездная сеть

Я шел по коридору, и в моем мозгу одна бредовая мысль сменяла другую, а ноги несли меня туда, где, по мнению Дугорс, содержались узники. Она не была точно уверена, что это именно там. Она никогда не заходила в тюрьму сама, а приходила в заведение только по приглашению кого-то из друзей, и когда входила в нужную комнату, жертва всегда была уже на месте. Ничего, как—нибудь сориентируюсь.

А вот и первая встреча. Двое молодых яхров мужского пола волокли за собой третьего, который жалобно попискивал и, похоже, хотел бы поупираться, но не мог. Точь-в точь как я пару часов назад.

Увидев меня, они замедлили движение, а потом и вовсе остановились.

– Привет, Ду! – воскликнул один из них. – Куда идешь?

Память тела подсказала, что моего собеседника зовут Лин и что он настоящий отморозок даже по меркам этой компании. Дугорс его побаивалась.

– Так, – сказал я, неопределенно пожав плечами. – Гуляю.

Лин наморщил морду, скорее недоуменно, чем подозрительно. А потом на ней появилось обиженное выражение.

– Не хочешь – не говори, – сказал он. – Можешь присоединиться к нам. Ин, – он кивнул головой в сторону своего товарища, – такую замечательную вещь намедни придумал, закачаешься.

При этих словах узник стал жалобно подвывать, видать, ему уже рассказали про эту замечательную вещь.

Я с трудом подавил желание начать террор прямо сейчас. Вместо этого я безразлично произнес:

– Нет, спасибо, ребята, у меня другая идея. Говорят, тут одна самка появилась, очень забавная.

– Ну-ка, поподробнее, – заинтересовался Ин.

Лин не проявил к моим словам никакого интереса. Это неудивительно, все знают, что он – абсолютный и стопроцентный гей.

– Да ничего особенного, – сказал я. – Гуманоид как гуманоид.

– Ну уж нет, – запротестовал Ин. – Раз начала, рассказывай до конца. Никогда не поверю, что ты так запала на обычную самку гуманоида.

Я изобразил томную гримасу из арсенала Дугорс и произнес как бы нехотя:

– Ее раса гиперсексуальна.

И добавил, повинуясь внезапному импульсу:

– Если простимулировать надлежащим образом…

– Ого! – присвистнул Ин. – Пойдем.

– Постой! – возмутился Лин. – А как же я?

– Как—нибудь в другой раз, – отрезал Ин. – Слушай, Ду, ты гений. С меня причитается.

Лин недовольно щелкнул зубами и на секунду застыл в раздумье. А потом сказал:

– Хорошо, давай в другой раз. Пойдем посмотрим, что за самка.

Узник, про которого все забыли, немного приободрился, панический ужас в его ауре сменился привычным тихим отчаянием.

– Тут есть маленькая проблема, – сказал я. – Я не знаю, где эта самка. Знаю только, как ее зовут и из какого мира она пришла.

Лин насторожился, это было заметно, даже если не обращать внимания на ауру.

– Откуда знаешь? – подозрительно спросил он. – С Шихом переспала, что ли?

Шихом зовут одного из заправил этого заведения. Беспросветно патологическая личность, если верить памяти Дугорс. Ни одно здравомыслящее существо никогда и ни за что не согласится с ним переспать по доброй воле. Задавая последний вопрос, Лин намеренно оскорбил меня, надо полагать, за то, что я обломал ему развлечение.

– Знаете что, мальчики, – обиженно сказал я, – лучше идите своей дорогой, а я пойду своей.

Лин резко схватил меня за загривок и повернул к себе лицом.

– Послушай, девочка, – зловеще произнес он, – со мной так не разговаривают.

– Со мной тоже, – ответил я.

В ауре Лина появилась озадаченность. Он не понимал, почему я веду себя с ним настолько нагло. Он так привык, что его все боятся…

Я прикоснулся к запястью Лина и пробежался пальцами по руке, нащупывая нервный узел. У яхров он расположен на внутренней поверхности предплечья, примерно посередине. Нащупав узел, я резко сжал пальцы, дернул за обмякшую руку, сбросил захват со своей шеи и легонько ткнул пальцем в удивленно раскрывшийся глаз.

– Никогда не прикасайся ко мне, тварь! – заорал я. – Я тебе не эти… – я не смог подобрать правильного слова и просто указал на стоявшего в сторонке узника, про которого все уже забыли.

– Ду, что с тобой, не надо… – забормотал Ин.

Он притронулся к моему плечу, намереваясь оттащить от Лина, но испуганно отпрянул, стоило мне лишь взглянуть в его глаза.

Я обернулся к Лину и увидел, как в его ауре борются два противоположных желания – наброситься на меня и размазать по стенке или сделать вид, что ничего не случилось. Он не понимал, что его удерживает от того, чтобы немедленно реализовать первый замысел, но я очень хорошо это понимал. Как и большинство тех, кто любит издеваться над беззащитными, Лин был трусом. Он привык, что его все боятся, ему не доводилось сталкиваться с сильным и уверенным в себе противником, который относится к нему не со страхом, а с презрением.