Кир Булычев - Искушение чародея(сборник)

– Да, я вас слушаю, – не отрываясь от бумаг, отозвался начальник стройконторы.

– Корнелий Иванович, мне нужно уйти сегодня, разрешите? Из школы позвонили, опять сын…

– Так идите, – не дослушал ее Удалов. – Дети – наше все. Идите, Елена Анатольевна, идите, я как-нибудь сам.

– Спасибо, – она собралась выйти, обернулась. – У вас сегодня звонок от Сесенова, по поводу поставки кирпича на стройку, – напомнила она. – Он опять будет тянуть время…

– Не волнуйтесь, Елена Анатольевна, я решу все проблемы, – пообещал Удалов.

– Все пользуются вашей добротой, Корнелий Иванович! – заметила секретарша и вышла.

– Все пользуются моей добротой! Все пользуются моей добротой, – словно мантру повторял Удалов. Он знал это слабое место, «любимую мозоль», как он сам называл это свое качество, но ничего не мог поделать – все пользовались его добротой. – Все… пользуются… моей… добротой… Пора с этим что-то делать. Никто не… – но договорить не успел – зазвонил телефон. – Удалов слушает! Да-да, Василий Никифорович, да, кирпич нужен срочно! – в ответ трубка что-то активно заверещала, Корнелий Иванович даже отодвинул ее от уха.

«Никак не получится, – кипятилась телефонная трубка, – дорогой ты наш Корнелий Иванович, большая поставка… Через две недели… Ты же сможешь подождать? Ведь скажи, можешь. Можешь!» – и замолкла, так как знала, что вот ждать-то Удалов и не может. Но Корнелий Иванович улыбнулся, прижал трубку к уху и радостно ответил:

– Да, конечно, через две недели, значит, через две недели. Ничего страшного. Да, до встречи, Василий Никифорович! – Удалов положил трубку на аппарат и ошарашенно уставился на нее. Какие две недели? Все сроки уже прошли! Как он это сказал? Как даже ОН мог это сказать? И ведь в мыслях не было не согласиться с Семеновым… Он, конечно, безотказный, но не до такой же степени? Корнелий Иванович почесал переносицу, собираясь с мыслями, когда в дверь грохнули, и в кабинет вошел Михалыч.

– Я в таких условиях работать отказываюсь… Дорогой ты мой человек, жара такая, что все просто плавится.

– Пил бы лучше меньше, – буркнул под нос Удалов, но Михалыч услышал.

– Я может с горя пью, – с вызовом заметил Михалыч. – Что премию мне не выписывают. – Корнелий Иванович лишь рукой махнул в ответ, но Михалыч уже разошелся. – Вы выпишите мне премию, выпишите! Я сразу перестану.

– Михаил Михайлович! Я вас прошу…

– Не, вы выпишите… – продолжал канючить Михалыч. – Я сразу исправлюсь. Выпишите мне премию…

– Да ты же все равно пить будешь! – криво улыбнулся Удалов. Но рука уже сама тянулась к ручке в нагрудном кармане пиджака. Он был уверен… да что там уверен! Уверен, это есть доля сомнений, но ты все же считаешь, что все будет так, а тут Корнелий знал, знал, что работник его обманывает. Получит деньги и тут же пропьет их с сотоварищами. – Выпишу! – неожиданно согласился он. У Михалыча даже лицо вытянулось – просил-то он без особой надежды на успех, так, в никуда просил. – Выпишу, раз ты обещаешь…

– Да чего уж… – чуть ли не забил себя в грудь Михалыч. – Обещаю! Обещаю, дорогой мой человек! – все еще не веря собственным глазам, он наблюдал, как Корнелий Иванович быстро что-то нацарапал на листке бумаги, поставил подпись и протянул бумагу Михалычу. – Чего, прямо в бухгалтерию с ним идти? Ну, так я пошел? Да?

– Иди, иди… – согласился Удалов. – Проспишься, и чтобы завтра был трезв, как стеклышко.

– Ага… – и таращась на написанное, Михалыч тихонько вышел из кабинета. В коридоре раздались его быстрые – а вдруг начальник передумает? – шаги. Он спешил в кассу.

//-- * * * --//

Корнелий Иванович торопился домой. Он задержался на работе, а еще нужно было зайти в магазин и купить хлеба, молока и колбасы. И денег в обрез, Ксения выдала дежурную сумму на обед, совершенно забыв про то, что Корнелий обычно после работы закупается в продовольственном.

– Хочу, хочу, хочу, – капризничала недалеко от автобусной остановки какая-то девочка лет семи с огромными белыми бантами в косичках. – Хочу собачку, – и, заметив Удалова, обратилась к нему:

– Дядя, хочу собачку, – и ткнула пальчиком в сторону женщины, торгующей щенками.

– Мы потом тебе купим собачку, – зашептала на ухо ребенку молодая женщина.

– А я сейчас хочу, сейчас, – раскапризничалась девочка.

– Извините, – женщина смущенно потянула дочку за собой.

Но ноги уже сами поднесли Корнелия Ивановича к продавщице.

– Какую? Эту? Сколько? – и вытянул кошелек.