Ц. Цыбиков - Слишком много колдунов

Питер ждал.

Вдох.

Выдох.

Вдох, глубокий. Питер не глядел, куда прыгает, положившись на вдохновение и рефлексы.

В пять широких прыжков по головам и плечам застывших субурдов он доскакал до Легри, но первой целью его был не он сам, а обломок сабли, валяющийся рядом.

Увы, староста хоть был и немолод, но не слеп и далеко не немощен. Он не счел Питера достойным соперником, поскольку поднял клинок сам и даже принял какое-то подобие ангарда, сделав шаг назад правой ногой. Единственным оружием Питера оказался мастерок, и он пошёл прямо на Жана Легри, ускоряясь, его руки были расставлены, будто он хочет обхватить противника за талию, правая, пустая, отведена чуть вниз, а в левой был мастерок, которым он угрожал старосте. Получилось: в самый последний момент тот всё же купился и замахнулся клинком.

Питер мгновенно перекинул мастерок из руки в руку, резко ударил снизу справа и сразу отскочил. По идее, полагалось перебросить оружие обратно в левую руку, с целью ввести противника в заблуждение, но Питер не успел: клинок наотмашь располосовал ему одежду и кожу на груди. Даже не взглянув на рану, Питер сделал шаг вслед за движением лезвия, и оказался со старостой почти лицом к лицу, коленом прижал его руку к стене и только собрался как следует врезать кулаком в челюсть, чтобы вырубить, как из темноты вышел незамеченный доселе субурд и намертво обхватил Питера сзади.

Староста тяжело и громко выдохнул, прижимая ладонь к левому боку.

— Томилис, — непонятно сказал он. — Брось железку.

И приказал субурду что-то на шипящем языке.

Тот страшно и сильно сдавил Питера. Ученый засипел, захрипел, глаза у него полезли на лоб.

Теперь точно всё…

Одна лишь мысль беспокоила его — и скорее даже не мысль, а цвет. Темно-красный цвет, в который медленно, но верно окрашивалась одежда Жана Легри в районе нижнего левого ребра.

Его можно ранить — значит, можно и убить.

Томилис. Железка. Староста, вытаскивающий клинок из горла. Мастерок.

Мысли скакали бешено, тело хотело жить.

Питер извернулся и нанёс несколько ударов мастерком в живот субурду. Тот дёрнулся так, будто в нём что-то лопнуло; его хватка ослабла. Ещё несколько ударов туда же — и руки субурда, и голова его повисли безжизненно, он замер, покачиваясь.

— Режь им живот, — крикнул он Аслану.

— Спасибо! — сердечно откликнулся эвакуатор, прыгая по стенам.

Питер рванулся к Жану Легри. У старика не было ни единого шанса. На первый финт он не отреагировал, но потом Питер показал ему беззащитную шею — и староста рубанул, резко и сильно.

Но клинок разрезал подлую пустоту, и тут же, на противоходе, левый локоть Питера врезался Жану Легри под подбородок — далёким криком отозвались ребра, их час ещё придёт — а мастерок раз за разом погружался в туловище старосты слева и снизу, будто и не инструмент это был, а кинжал, хороший, славный кинжал ночных дел мастера, свободного поединщика и преподавателя боевых искусств… Exit Жан Антуан Филипп Легри, прожектиль второй ступени правого крыла братства Урании. Староста осел мешком, длинно выдохнул, обломок клинка звякнул об пол. Чёрно-красный ручеёк неспешно побежал от него, словно ища место пониже и поглубже. Питер секунду поглядел на него, затем подобрал саблю Люца и устремился на помощь Аслану.

У эвакуатора дела были не очень, и Питер подоспел вовремя. Отчаянно маневрируя, им удалось объединиться, а затем вырваться из комнаты. Субурды тяжко топали за ними, их оставалось ещё много, с дюжину. Аслан бежал медленно, да и Питер не сказать чтобы чувствовал себя бодро; главное, не забежать в какой-нибудь тупик, думал он, главное чтоб Аслан не перепутал дорогу, а там уже солнце, воздух и живые люди, а не ходячие мертвецы с их смертельными объятиями.

Они выскочили в темное высокое помещение, и Питер с удивлением признал в нём часовню, возле которой он так беззаботно сегодня трапезничал.

— Стой, — сказал Аслан, внимательно прислушиваясь. — Не понял.

Питер сообразил — шагов не было слышно. Они подождали ещё немного, заглянули в лаз, затем осторожно вошли и увидели, как субурды лежат в разнообразных позах так, будто их одновременно всех сразу настиг глубокий обморок — огромной беспорядочной кучей они завалили пещеру почти до пояса.

Питера осенило.

— Легри, — сказал он. Аслан понял сразу.

— Староста умер, и эти… И эти тоже?

— Именно, — сказал Питер. — Очень занятно, очень.

И чуть не заорал от боли.

— А, ч-чёрт… Ничего себе, сходил в отпуск, — стараясь не вдыхать глубоко, произнёс он. Ярость битвы прошла, и раны будто появились заново, причём все и одновременно. Они выбрались обратно в часовню, толкнули массивную дверь. Дохнуло свежестью — кажется, прошёл дождь. Питер сощурился, прикрылся ладонью, шагнул за порог. Когда глаза привыкли к свету, он обнаружил, что во дворе часовни скопились, наверное, почти все жители деревни Малый Лакон. Скопились и молча смотрят на них с Асланом, как они выходят, трясут руками, потягиваются и дышат, с наслаждением дышат свежим воздухом.