Рэй Брэдбери - Сборник 16 Сборник сборников

Тут Дуглас втянул носом это благоухание. И едва не свалился с дерева.

Мисс Уэлкс нанесла капельки духов на шею и мочки ушей, причем не раз и не два: «Аромат летней ночи», девяносто семь центов за флакон! И специально села так, чтобы теплый ветер встречал волной этого аромата каждого, кто выйдет на веранду. Так она по-своему говорила: «Я получила ваш подарок. Ну, как?»

«Это — от меня, мисс Уэлкс!» — безмолвно кричал Дуглас, свисая с дерева и холодея, как сосулька.

— Добрый вечер, мистер Джеррик. — Мисс Уэлкс привстала с кресла.

— Вечер добрый. — Возникший на пороге мистер Джеррик повел носом, глядя в ее сторону. — Хорошего вам отдыха. — И, насвистывая, сошел по ступенькам.

Значит, оставался только мистер Бритц, который вышел в лихо надвинутой на один глаз соломенной шляпе, мурлыча какой-то мотивчик.

— Я здесь, — проговорила мисс Уэлкс и поднялась с кресла в полной уверенности, что наконец-то дождалась: он выходил из дому последним.

— Вижу, — прищурился мистер Бритц. — А запах-то, запах! Не думал, что вы любите духи.

— Это подарок.

— Что ж, неплохо. — И мистер Бритц танцующей походкой спустился по ступеням, с шиком закинув на плечо тросточку. — Счастливо повеселиться, мисс Уэлкс.

Мисс Уэлкс по-прежнему сидела в кресле, а Дуглас свешивался с прохладного дерева. В кухне уже никто не гремел посудой. Вот-вот должна была выйти бабушка со своей любимой подушкой и бутылочкой снадобья от комаров. Дед привычным движением обрежет кончик дешевой сигары и начнет пыхать, убивая наповал всех насекомых, которые к нему приблизятся; вскоре на празднование Дня независимости в Сполдинг-Хаус явятся тетушки со своими мужьями, и будет устроен фейерверк: под всполохами звездного дождя дед займет позицию посреди неосвещенной лужайки, преобразится в Юлия Цезаря, торжественно поднимет вверх римские свечи и направит в нужную сторону пучки красного огня в шипящих кольцах искр и дыма, а гости, словно по велению шамана, разинут рты и заахают, покрываясь сине-красно-желто-белыми пятнами от разрывов праздничных ракет под облачно-звездным небом. Задребезжат оконные стекла. А мисс Уэлкс будет сидеть среди чужих людей и благоухать, пока ее духи не выдохнутся под натиском печальных запахов трута и серы.

Тускло освещенная улица огласилась детскими криками: приятели звали Дугласа гулять, но он не отвечал, затаившись в своем укрытии. В кармане оставалось ровно полтора доллара. Мальчишки убежали в темноту.

Дуглас раскачался и, спрыгнув с ветки, приземлился точно у крыльца.

— Мисс Уэлкс?

— Да? — Она подняла голову.

Почему-то в последний момент он оробел. А вдруг она откажется, вдруг от смущения убежит к себе наверх, запрется в комнате и больше не появится?

— Сегодня вечером, — решился он, — в кино идет бесподобный фильм. «Добро пожаловать, танцор», с Гарольдом Ллойдом. Сеанс в восемь, а после пойдем есть мороженое, кафе открыто до без четверти двенадцать. Я мигом, только переоденусь.

Ни слова не говоря, она посмотрела на него сверху вниз. Потом открыла дверь и начала подниматься по лестнице.

— Мисс Уэлкс! — закричал он.

— Решено, — сказала она. — Беги, тебе надо обуться!

В половине восьмого, когда стали собираться гости, Дуглас пригладил мокрые вихры и вышел на веранду в темном костюме и синем галстуке, обутый в тяжелые, тесные ботинки.

— Дуглас, ты куда? — загалдели тетушки, дядья и бабушка с дедом. — А как же фейерверки?

— Да ну их.

Он покосился в ту сторону, где лежали наготове упоительно пахнущие порохом яркие петарды, шутихи и ракетницы, но самое главное — три огненных шара, сложившие до поры до времени свои крылья; он был сам не свой до этих шаров, потому что они летали, как летние сны, беззвучно уходили все дальше и дальше в неподвижную тишину и дышали мягким сиянием, покуда хватало сил провожать их взглядом. Да, тоскливо будет без огненных шаров, киношка «Элит» с ними не сравнится…

Среди гостей пробежал шепоток; тут створки двери скользнули в стороны, и на веранде появилась мисс Уэлкс.

— Добрый вечер, мистер Сполдинг, — обратилась она к Дугласу.

— Добрый вечер, мисс Уэлкс, — отозвался он.

На ней был элегантный, отутюженный серый костюм, которого прежде никто не видел, и соломенная шляпка; в неярком свете фонаря она всем своим обликом напоминала ожившее мраморное изваяние богини, сошедшее с огромных библиотечных часов.

— Идемте, мистер Сполдинг?

И Дуглас помог ей спуститься по ступенькам с крыльца.