Дэвид Герролд - День проклятья

Я медленно покачал головой.

– Ничего не понимаю, но в то же время, мне кажется, точно знаю, что ты имеешь в виду. Между нами как бы возникло напряжение, электрическое поле. Это нельзя объяснить только игрой гормонов.

– Да. – Ее глаза засасывали. – Не старайся объяснить. Просто… наслаждайся.

– Но я должен узнать…

Она прижала пальчик к моим губам.

– Ш-ш. Пусть это останется тайной. – И добавила: – Нетелепаты могли бы назвать это любовью. Конечно, любовь, но не та, которую вы подразумеваете, произнося слово-символ. Это ощущение любви без определенной привязки.

– Я люблю… люблю тебя. Но любил ли я? И кого?

– Послушай, – неожиданно сказала Тэнджи. – Скоро тебе предстоит большая работа.

Хочу кое-что рассказать о коммуникации. Настоящей коммуникации. Тебе надо это знать. Дело не в умении говорить, а в умении слушать – всем своим существом.

Слушать так сосредоточенно, что ты превращаешься в того, кого слушаешь. Как ты сейчас. Обещай запомнить это.

– Обещаю.

Тогда она посмотрела задумчиво, даже немного грустно, снова став Тедом– Тэнджи.

Потом чуть заметно улыбнулась и прикоснулась к моей руке.

– Вот и хорошо. От этого может зависеть твоя жизнь. А я… я слишком люблю тебя, чтобы потерять.

После этого нам нечего было сказать друг другу. Мы просто сидели и молчали, пока не запищал таймер. Три часа утра.

– Уже поздно.

– Ты хочешь? – спросила она. – Да.

Тэнджи встала, протянула руку и повела меня в спальню.

Удивительно, насколько просто и естественно все произошло.

В. Как ты дразнишь хторранина, больного триппером?

О. Никак. И тебе не советую.

Первой проснулась моя улыбка.

Я потянулся и, нежно прижавшись к женскому телу, погладил талию и чаши грудей.

Она сказала:

– Извините.

И выскользнула из постели. Я слышал шлепанье босых ног, звук спускаемой воды в туалете. Я ждал ее возвращения, но вместо этого она стала наполнять ванну.

Открыв глаза, я сел в кровати. Она решила не возвращаться?

Она появилась в темном одеянии, подходящем разве что для женского монастыря.

Оглядевшись, с отвращением поморщилась.

– Что здесь происходило ночью? Что это?.. Зефир? – Она как-то странно взглянула на меня. Почти враждебно.

Больше она не казалась мне прекрасной – маленькая и неприятная, довольно костлявая. Это была не Тэнджи.

– Мы немного… повоевали зефиром, – объяснил я. – Хотели его потом собрать…

Она брезгливо посмотрела на меня, как на насекомое, заползшее в ее постель.

– М-м, простите… Идея была не моя. Она хмыкнула, подбирая зефир:

– Разумеется. Так все говорят.

– А вы… живете здесь?

– Вы спрашиваете, хозяйка ли я? Да, хозяйка. Она даже не пыталась скрыть раздражения.

– О! – Внезапно я почувствовал себя отвратительно, словно оказался взломщиком.

Захотелось спрятаться под одеялом. С головой. – Думаю, мне пора.

– Да.

Тем не менее я не пошевелился.

– Извините за беспорядок. Можно я помогу вам убраться?

Она выпрямилась и повернулась ко мне:

– Нет, нельзя. Лучше вам убраться отсюда. И побыстрее.

Я соскользнул с кровати и сразу же наступил на зефир. Подбирая с пола одежду, я напяливал ее с максимально возможной скоростью.

Застегивая рубашку, я обратился к хозяйке:

– Можно вас спросить кое о чем?

Она выбросила зефир в мусорную корзину и теперь стряхивала с ладоней сахарную пудру.

– Что произошло с Тэнджи? Женщина пожала плечами.

– Она перешла дальше.

– Послушайте, я понимаю, как вам надоело, но у меня такое чувство, что здесь что-то не так, а что именно – не пойму.

Китаянка ответила:

– Подождите минуту.

Она прошла в ванную и выключила воду. Когда вернулась, я уже завязывал галстук.

– Знаете, как мы называем телепатов вроде Тэнджи? Я покачал головой.

– Ряжеными.

– Почему?

– Они влезают в твое тело, твой дом, твою жизнь – просто скоротать вечерок.

Напаивают твое тело, укладывают его в постель с посторонним человеком, пачкают твои лучшие шелковые платья, размазывают липкий зефир по твоим простыням и коврам, а потом среди ночи исчезают, оставляя тебе головную боль с похмелья, расцарапанные ноги, разбитые локти, негнущуюся спину и трехдневную уборку.

Сегодняшняя история типична.

– Могу я возместить ущерб? – Я достал бумажник.

– Нет, спасибо, я не шлюха. Наша служба покроет все издержки. К тому же вашей вины здесь нет. Вы такая же жертва, как и я.