Фрэнк Герберт - Ящик Пандоры

– Хм-м.

Рука об руку они двинулись к западному борту.

– О чем ты задумался? – спросила она. – Мне казалось, тебя это позабавит или хоть удивит… что ты посмеешься…

– Прости. Меня в последнее время тревожит, что я веду себя вот так – не замечаю людей, не могу… вовремя сказать нужное слово.

– Для поэта худшего обвинения, пожалуй, не найти.

– Распоряжаться персонажами на странице или в голофильме куда проще, чем распорядиться своей жизнью. «Распорядиться»! Ну почему я так нелепо разговариваю?

Хали на ходу обняла его за талию и притянула к себе. Керро улыбнулся.

Они вышли в купольный сад. Он находился сейчас на дневной стороне Корабля, и солнечные фильтры смягчали буйное сияние Реги. Листва приобретала умиротворяющий голубоватый оттенок в этом свечении. Керро глубоко вдохнул насыщенный кислородом воздух. Где-то за сонобарьером в глубине зарослей защебетали птицы. Под деревьями тут и там лежали парочки. Для многих это было излюбленное место свиданий.

Хали сбросила пояс с прибоксом и повалила Керро на землю под сенью могучего кедра. Слой мягких иголок был прогрет бьющим сквозь ветви солнцем, воздух насыщен влагой и благовонным ароматом. Влюбленные лежали под деревом бок о бок, плечом к плечу.

– М-м-м… – Хали потянулась, выгнувшись по-кошачьи. – Как здесь славно пахнет.

– Славно? И чем пахнет слава?

– Прекрати. – Она повернулась к Керро: – Ты меня понял. Пахнет хвоей, мхом… крошками в твоей бороде. – Она пригладила его усы, запустила пальцы в курчавую поросль на щеках. – Ты знаешь, что на борту ты один носишь бороду?

– Мне уже говорили.

– И тебе это нравится?

– Не знаю. – Он протянул руку, кончиком пальца погладил тоненькое проволочное колечко в ее левой ноздре. – Странная штука – традиция… Откуда у тебя это кольцо?

– Робокс уронил.

– Уронил? – удивленно переспросил Керро.

– Знаю, они ничего не теряют. Но этот чинил сенсор у маленького медкабинета близ поведенческого сектора. Я заметила, как упала проволочка… и подобрала. Словно клад нашла. Они так мало мусора за собой оставляют – одному Кораблю ведомо, что они делают с этим барахлом.

Хали обняла поэта за плечи и, притянув к себе, поцеловала.

Керро отстранился чуть и сел.

– Спасибо, но…

– У тебя всегда «спасибо, но…»! – гневно воскликнула Хали, пытаясь унять разгорающуюся страсть тела.

– Я… не готов, – смущенно пробормотал он. – Не знаю почему. Я не играю с тобой. Мне просто не под силу сделать что-то не к месту или не вовремя.

– А что может быть уместней? Нас, в конце концов, выбрали на расплод тогда, когда мы уже были столько времени.

Керро не мог заставить себя поднять глаза.

– Знаю… на борту любой может совокупляться с кем угодно, но…

– Но! – Отвернувшись, Хали пробуравила взглядом корни раскидистого кедра. – Мы могли дать приплод! Одна пара на… сколько? На две тысячи? У нас мог быть ребенок!

– Не в этом дело. Только…

– А ты весь погружен в свою историю, в традиции, ты вечно приводишь мне в оправдание какие-то обычаи и языковые структуры. Как ты не понимаешь, что…

Протянув руку, Керро прижал палец к ее губам и легонько чмокнул Хали в щеку.

– Милая моя Хали, потому что не могу. Для меня… отдаться другому – значит остаться ни с чем.

Хали повернулась к нему и подняла на поэта полные слез глаза.

– Где ты нахватался этаких мыслей?

– Они рождаются сами – из моей жизни, из всего, что я вижу.

– Этому учит тебя Корабль?

– Корабль дает мне то, что я хочу узнать сам.

Женщина угрюмо потупилась.

– Со мной Корабль даже не разговаривает, – прошептала она чуть слышно.

– Если задавать правильные вопросы, он отвечает всегда, – ответил Керро и, почуяв возникшую неловкость, добавил: – Только надо услышать его голос.

– Это ты и раньше говорил, но никогда не объяснял – как.

В голосе Хали отчетливо слышалась ревность. И Керро мог ответить ей только одним способом.

– Я подскажу тебе стихами. – Он откашлялся.

Хали нахмурилась, вдумываясь в его слова, потом помотала головой.

– Я тебя не понимаю, так же как не понимаю Корабль. Я хожу на богоТворения, молюсь, делаю что велит Корабль… – Она запнулась. – Я никогда не видела тебя на богоТворениях.

– Корабль – мой друг, – ответил поэт.

Любопытство превозмогло обиду.

– Чему Корабль учит тебя? Расскажи!

– Это была бы слишком долгая повесть.

– Ну хоть слово скажи!