Фрэнк Герберт - Ящик Пандоры

Оукс поднял брови и одном глотком осушил рюмку.

– Красивы, точно, – согласился он. – Миленькие. Солнце тоже красиво взрывается, но ты же не захочешь при этом присутствовать.

Он обернулся к раздаточной машинке за новой рюмкой. Что-то на фреске, украшавшей внутреннюю стену галереи, привлекло его взгляд. Оукс вздрогнул. Картина двигалась… как морские волны.

– Морган, можно мне тоже выпить?

Голос Легаты казался тихим и жалким перед ликом этой фрески – а ведь она сама ее рисовала. Это был подарок. Оукс подумал тогда: «Как она хочет услужить мне». Но сейчас… Легата смотрела на него как угодно, только не услужливо. Что она на самом деле хотела сказать своей картиной? Услужить хотела или смутить? Оукс присмотрелся внимательней.

Фреска была яркой и куда больше мандалы, украшавшей его новый кабинет. Легата называла ее «Борьба на закате».

По сути, это была перерисованная сценка из виденной ими записи: колонисты, отражающие внезапный налет дирижабликов на стройку у моря. Один колонист болтался в воздухе, схваченный за ногу, глаза его были широко раскрыты… от ужаса или в бреду? Обреченный указывал пальцем прямо на смотрящего. Прежде Оукс не обращал на это внимания. Теперь – не мог отвести глаз.

Все стройки, буровые, рудники – все закрыто теперь. Все ставки сделаны на один Редут.

Почему жест крохотной фигурки кажется ему обвиняющим?

– Морган, можно выпить?

Ему даже не пришлось оборачиваться – он и так знал, что она жадно облизывает губы. Что задумала Легата? Оукс неохотно нажал на клавишу раздатчика второй раз. Комната ужасов оставила свою печать на Легате, но, вместо того чтобы сделать ее более надежной, он сделал… какой? Его тревожило, с каким нетерпением она просила выпить. Пойдет по стопам проклятого Уина Ферри? Ее отчет о делишках старика напугал Оукса. Должен же быть на борту кто-то достойный доверия!

Оукс передал Легате ее дозу. Двойной закат мерк, на фоне пурпурного зарева плыли в высоте розовые облачка.

– Теперь мне так придется платить за твою благосклонность? – Он взглядом указал на рюмку.

Легата вымученно улыбнулась. Что он хотел сказать? Явиться сюда оказалось трудней, чем она думала. Несмотря на новые знания, укрепившие ее, несмотря на бунт в Колонии – тяжело. Совсем рядом, в скалах Редута, кипело под руководством Льюиса строительство новой Первой лаборатории.

«Я свободна от нее. Свободна».

Но она понимала – недостаточно одного лишь осознания случившегося, чтобы она смогла освободиться. Оукс все еще держал в руках ее душу.

Пальцы ее дрожали. Легата отпила из рюмки – это оказался самогон, горький и резкий, но нервы начали успокаиваться.

«Когда придет время, Морган лон Оукс…»

Оукс коснулся ее волос, погладил по голове. Легата не подалась к нему, но и не отодвинулась.

– Еще пара суток, – проговорил он, – и от келпа останутся только голографические записи да наши воспоминания. Если мы не ошиблись насчет дирижабликов, они протянут не дольше. – Он глянул на море, где заходящие солнца оставили по себе золотистое струйчатое зарево, двойным веером встающее над горизонтом. – А ты осмотрительна, да, Легата?

Она вздрогнула – пальцы Оукса наткнулись на нервный узелок.

– Холодно?

– Нет.

Она обернулась, глядя на фреску. Сумерки заполняли галерею, и сенсоры в ответ включили подсветку. Фреска заполняла ее мысли.

«Это сотворила я. Взаправду или нет?»

Сквозь фреску она смотрела на мир своих фантазий, загадочную гадалку рассудка, что зовется воображением, – на мир, недоступный Оуксу иначе, как при посредстве таких, как Легата.

Она вздрогнула снова, вспомнив запись, вдохновившую ее на эту картину, – жуткие вздохи дирижабликов, и глухие взрывы, и мучительные вопли горящих колонистов. Ноздри ее заново обожгла вонь тлеющих волос, словно наполнившая галерею. Легата оторвала взгляд от фрески и уставилась в море – непроглядная чернота, окаймленная белой чертой на горизонте. Море было страшно – куда страшней воспоминаний.

– Почему нам вздумалось строить так близко к морю? – спросила она, не успев подумать, и тут же пожалела об этом.

«Алкоголь. Развязывает язык».

– Мы высоко над линией прибоя, милая моя. Вовсе не близко.

– Но оно такое большое и…

– Легата! Ты помогала нам с планами Редута. Ты согласилась. Я точно помню, что ты сказала: «Нам нужно безопасное убежище».

«Это было до Комнаты ужасов», – подумала она.

Легата заставила себя посмотреть боссу в лицо. Тусклый свет гранил мягкие черты, оставлял лицо во власти черных теней.