Фрэнк Герберт - Дюна

— Я вырву у них клыки, — сказал Пол.

И он подумал о Союзе — сила, настолько ограничившая свои усилия, что стала паразитом, неспособным существовать независимо от жизни, которая их питала. Никогда они не осмеливались взяться за меч и теперь не осмелятся. Они ограничили своих навигаторов спектральным предвидением и поставили их в зависимость от меланжа. Они могли бы захватить Арраки, когда обнаружили свою ошибку. Но они не сделали этого. Они предпочли жить сегодняшним днем, надеясь на то, что море спайса, в котором они купались, произведет нового хозяина, когда умрет старый.

Навигаторы Союза, наделенные ограниченным предвидением, приняли фатальное решение: они всегда выбирали ясный, безопасный курс, который непременно ведет вниз, к застою.

?Пусть поближе посмотрят на своего нового хозяина", — подумал Пол.

— Среди них Преподобная мать, Бене Гессерит, которая говорит, что она друг твоей матери.

— У моей матери нет друзей среди Бене Гессерит.

Оглядевшись по сторонам, Гурни наклонился к самому уху Пола:

— С ними Зуфир Хават, мой господин. У меня не было возможности увидеться с ним наедине, но пользуясь нашим старым кодом, он сказал мне, что работал с Харконненами только потому, что считал вас погибшим. Говорит, чтобы его оставили с ними.

— Ты оставил Зуфира с этими!..

— Он сам этого хотел, и я подумал, что так будет лучше: так нам легче его контролировать. И кроме того, у нас будет ухо в стане врагов. Пол вспомнил, что образы предвидения говорили ему о возможности этой минуты. Но была также одна временная линия, согласно которой Зуфир прятал отравленную иглу, ту, что император приказал использовать против выскочки-герцога.

Охрана у входа расступилась, образовав узкий коридор из пик. Шелест одежд и шум шагов сделались явственнее.

Император Шаддам IV ввел в холл своих людей. Его шлем-бурсег был потерян, рыжие волосы спутаны. Левый рукав формы лопнул по шву. Он был без пояса и без оружия, но ореол величия окружал его, точно защитное поле, заставляя всех расступаться перед ним.

Пики Свободных сомкнулись перед ним в том месте, на котором велел остановить его Пол. Остальные сгрудились вокруг — разномастная шушукающаяся толпа, напряженные лица.

Пол обежал ее взглядом, увидел женщин со следами слез на щеках, лакеев, привыкших радоваться победам сардукаров, а теперь раздавленных поражением. Пол увидел по-птичьи яркие глаза Преподобной матери Гайус Хэлен Моахим, пристально глядевшие из-под черного капюшона, а рядом узкие и пронзительные глаза Фейд-Рауса Харконнена.

Потом он посмотрел мимо Фейд-Рауса, привлеченный каким-то движением, и увидел узкое василискообразное лицо, никогда раньше им не виденное — ни в предвидениях, ни наяву. Он чувствовал, что ему следовало бы знать это лицо, и чувство это заключало в себе укол страха.

«Почему я должен бояться этого человека?» — недоумевал он.

Он наклонился к матери и прошептал:

— Тот человек дьявольского вида, что стоит слева от Преподобной матери, — кто он?

Джессика посмотрела в указанном направлении и узнала лицо из досье герцога.

— Граф Фенринг. Генетический евнух и убийца.

«Императорский мальчик на побегушках», — подумал Пол. И мысль эта сковала его сознание своей неожиданностью, потому что императора он видел в бесчисленных вариантах, цепью протянувшихся через возможное будущее, но никогда, ни разу, предвидение не показывало ему графа Фенринга.

И тогда Полу пришла в голову мысль о том, что он видел себя мертвым в бесчисленных нитях временной паутины, но никогда не видел мгновения своей смерти.

«Может быть, образ этого человека не посетил меня именно потому, что он — тот, кто меня убивает?» — подумал Пол.

У него зародились дурные предчувствия. Он отвел взгляд от Фенринга, разглядывая теперь оставшихся в живых сардукаров, солдат и офицеров, подмечая в них боль поражения и отчаяние. И все же, отметил Пол, были среди них и другие лица, внимательные, придирчиво вглядывающиеся в каждую деталь обстановки холла — лица людей, строивших планы, как превратить свое поражение в победу.

Внимание Пола привлекла высокая белокурая женщина, зеленоглазая, с патрицианским лицом, классическим в своем совершенстве, не тронутое слезами, совершенно не задетое горечью поражения. Пол, хотя ему и не говорили об этом, уже знал, кто она такая: принцесса по рождению, Бене Гессерит по образованию, та, чье лицо являлось ему во многих видениях, дочь императора — Ирулэн.