Елена Клещенко - Эликсир от бессмертия

— Да ладно!

— Честное слово. Называется «городки». У меня хорошо получалось, даже лучше, чем с луком. Хочешь, научу, когда прилетим? В нее и девушки играют. Правую руку отводишь назад...

— Пусти! Сюда кто-то идет! И кстати, я хотела спросить... как у вас относятся к полукровкам? Ну, то есть к детям саойрианов и землян?

— А... Анна, — Тедди сейчас же отпустил ее и так захлопал глазами, что она рассмеялась. — Это же теоретический вопрос, да?

— Итак, мы вытянули пустышку. Эксперименты in silico дают нулевой результат. Что скажешь, Пит?

— Джим, мы оба знаем, что это моя вина. Я был за покупку.

— Есть идеи, как компенсировать убытки?

— Ну, для начала — в контракте был пункт о розничной перепродаже небольших объемов генетической информации.

— Хочешь сказать, найдется другой идиот, который это купит?

— Не это. Помнишь, во время обсуждения я говорил о цвете его глаз? Гены пигментов волос, глаз и кожи в квоту укладываются, они тоже в девятнадцатой. Насколько я понял, в земных базах их нет. И это уже верняк, есть фенотипическое подтверждение. Красивый, оригинальный цвет, для шоу-бизнеса то, что нужно. Я свяжусь с Casting Laboratories?

— Вперед.

— Разрешите, я гляну на фото?

— Держите.

Здесь их называли «добровольцами» или «объектами 1564MD и 0142DX» — что означали аббревиатуры, давно никто не помнил. Имена, Марина и Георгий, вслух произносились редко.

Анисимов взял в руки пластиковые листы. «Объектов» снимали два дня назад, перед медосмотром. Он: широкие круглые плечи, крупная голова, перламутровые очки, кудрявая борода не скрывает неуместную ухмылку, русые волосы с едва заметной сединой, кажется, забраны на затылке в поповский хвостик. Она: веселая вечная студенточка, упрямый подбородок упирается в ворот френча, темные волосы уложены по-модному на прямой пробор, высокие скулы, большой пухлый рот, носик картошкой, а впрочем, если не придираться, даже хорошенькая.

Обычные московские физиономии. Люди как люди, наполовину служащие, наполовину богема, столичный средний класс. Если не принимать во внимание то, что написано в семнадцати толстенных томах дела.

Искать что-либо в этом деле было настоящим мучением. В электронном виде оно не существовало, а чтобы пользоваться ключами и постраничными оглавлениями, требовалась привычка и практика. Но фотографии при желании отобрать было легко. Анисимов однажды, когда работал с делом в одиночестве, позволил себе такое развлечение. Пятьдесят, сто фотографий с номерами и датами у нижнего края. По две в год. Она и он. Пластик сменяла бумага, потом жесткие листы старинного картона с эмульсией. Менялся фасон очков у 0142DX, менялась прическа у 1564MD. Не менялись только лица.

Как следовало из тома первого, Георгий родился в 1967 году, Марина — в 1975-м. На данный момент ей исполнилось 95 лет, ему — 103.

...Эксперимент с их участием был начат в первые годы XXI века. Когда по новостным лентам пролетели сообщения под заголовком «ОТКРЫТ ГЕН БЕССМЕРТИЯ?», ни обозреватели научных разделов, ни их читатели не слишком удивлялись. Сколько раз за последние полвека его, этот ген, открывали, а похоронные бюро работают по-прежнему — ну и газетчики, понятное дело, без работы не сидят, надо же им что-то кушать. Впрочем, сообщения скоро прекратились. В московскую Межинститутскую лабораторию компьютерной биологии зашли серьезные люди, которые внятно объяснили: не надо, господа, никаких интервью, да и публиковаться вам не стоит, и не волнуйтесь, деньги будут...

В истории науки было много мышей-долгожителей — но не бессмертных все-таки. Симпатяга Маусаил из Иллинойсского университета скончался в 2003 году, прожив без малого три мышиных жизни и унеся свою тайну в банку с формалином — никто не сумел выяснить, какой именно ген (или гены) отпугивал от него смерть. Трансгенные мыши, которым пересаживали гены японских карпов, подавали большие надежды, но в конце концов «Нэйчур» с прискорбием сообщил, что бедные зверюшки перемерли от пневмонии. Неудивительно, что публикации доктора биологических наук Михаила Алексеевича Арцельского из отдела генетики метаболизма МЛКБ не привлекли внимания научной общественности.

Российская наука переживала плохие времена, о широкомасштабных лабораторных исследованиях в области генетики долгожительства можно было только мечтать. А можно было перестать мечтать и начать работать in silico, в компьютере. На это раздобыть деньги было реально, а органические мозги, в головах сотрудников, функционировали, как теперь казалось Анисимову, практически бесплатно.