Елена Клещенко - Эликсир от бессмертия

Аня взялась за сапфировый кулон на шее. Повертела, выдернула одну из флешек и вставила в разъем на краю стола. Хозяин компа немедленно встрепенулся:

— Антивирусом проверь, суют тут всякое!

Аня ничего не ответила, но что-то в осторожных движениях ее рук привлекло внимание Саргона, а может быть, он просто соскучился страдать. Он встал и попытался прочесть имена файлов вверх ногами...

— Ауч-ч! А это у нас что? — ткнул пальцем в угол документа, вычертил вопросительный знак, пытаясь повернуть окно.

— Не лезь! — Аня шлепнула его по руке.

— Да ладно, ну покажи, ну по...

— Не лезь, говорю!

— Ты царица. — Саргон снова сел, потирая бородатую щеку, изобразил почтительный поклон. — А в морду-то сразу за что?

— Чтоб не лез.

Девушка схлопнула папку и потерла глаза, размазывая краску. Согнулась, уронила голову на руки.

— Шиз инсэйн, — Саргон сокрушенно покачал головой. Интонация почти удалась, но улыбочка была бледной тенью былого.

— Анька. Ты не думай, я все на себя возьму.

— Сам ты шиз, — сказала Аня ласково. И добавила.

— Ты бы, что ли, принял цивильный вид. А то смотреть больно. У тебя тушь потекла.

— Володя, наконец-то. Мы уж решили, ты там и спать будешь. Давай шапку, снегом не тряси на пол… А тут у тебя что?

— Халтурку на дом принес.

— Какую еще халтурку?

— Анекдот забыла? Приходит палач домой, несет мешок, а в мешке что-то шевелится...

— Ну тебя! — засмеялась жена. — Крысы или мыши?

— Крыса.

— Хорошо. Только не упусти. Если она мне в ноги бросится, я тут же умру, имей в виду!

— Понял.

— Володя, что-то случилось?

— Да нет, все… — соврать «как всегда» язык не повернулся. — Студенты... Потом расскажу. Пожрать дашь?

— Поесть дам, — привычно поправила Маша. – Раздевайся. В столовую придешь или тебе принести?

— Приду.

После ужина он взял «для крыски» морковку и хлеб, а между кусками хлеба спрятал утаенный кружок колбасы. Лад принялся за еду, а Владимир Данилович стал смотреть в камин. Камин в кабинете был бутафорский, электрический. Не из-за нехватки денег, разумеется — на свое жалованье и гранты профессор еще и не такие архитектурные излишества мог себе позволить, — а из-за нехватки времени. Ну кто бы этот камин топил? У Маши и так забот хватает, а сам хозяин кабинета обычно попадает домой к вечеру и до предела измотанный. Другой камин, в холле, по выходным разжигали, чтобы порадовать внуков, а также детей, когда те приезжали навестить старых и малых.

Трое внуков практически постоянно жили с дедом и бабушкой. Сын Викторовых, отец Данилки и Наташи, несколько лет назад развелся с их мамой (которая на детей не претендовала) и вел, как в старину говорили, рассеянный образ жизни. Родителей, дочку с сыном и племянника он любил, но, будучи человеком творческим, не выносил семейной атмосферы, совместных ужинов и утренних очередей в ванную комнату. Дочь с зятем, родители Дениски, второй год работали в Америке. Сейчас малые спали в своих комнатках наверху (если только не секретничали и не смотрели видео под одеялами). И в любом случае, вход в дедушкин кабинет малым был строго воспрещен. Теперь Владимир Данилович по-новому оценил мудрость этой традиции.

— Мне лучше оставаться здесь? — спросил Лад, проглотив кусок. — В контейнере?

— Пожалуй, да, — медленно сказал Владимир Данилович.

Ну, допустим, сегодня сделаем так, но долго ли я смогу его прятать? Еду ему таскать, задвигать контейнер на шкаф, когда Маша прибирается... А засвечусь — как буду оправдываться?.. Он понял, что ему хочется обо всем рассказать жене. Так же сильно хочется, как давеча не хотелось звонить на кафедру и Анохину. И похоже, интуиция на сей раз находилась в гармонии с логикой.

— Нет, — уверенно закончил он. – Сейчас я вас с женой познакомлю.

— Но...

— Не волнуйтесь, все будет хорошо. Подождите минутку.

Он вышел в коридор и постучался в спальню:

— Маша, не спишь? Зайди ко мне, помощь нужна.

...Воистину род человеческий изведут под корень магические числа «90-60-90». С тех пор как женщины забрали себе в головы, что этими числами означен верхний предел полноты, за которым начинается страшное уродство, одиночество и мужское невнимание, они обрекли цивилизацию на медленную смерть. Стараются, худеют, а толку-то?! Сзади глянешь на иную — вот-вот в поясе переломится, девочка-студентка, а зайдешь спереди — ой нет, бабушка студентки, если не прабабушка... Не то Мария Алексеевна, супруга профессора Викторова. Сзади ее никто не примет за юную барышню, зато веселое круглое лицо — совершенно такое же, как тридцать лет назад. По крайней мере, Владимир Данилович особых перемен не видел. И ходила она легко и тихо. Свои шаги он слышал, ее — нет.