Николай Романецкий - Прозрение крота

- Ах, сволочи! - выругался он вслух.

Он переступил с ноги на ногу, выбирая наиболее удобную позу, слегка наклонился вперед, поймал в прицел веревочную петлю, под которую поставили Рыжего. Потом он снова выругался, переключил предохранитель на одиночную стрельбу и стал аккуратно опускать ствол лайтинга до тех пор, пока в прицеле не появился драный мундир Отца Мюррея. Старик стоял, равнодушно глядя на Мозли, и любовно поглаживал свою козлиную бороду.

Иван положил палец на кнопку и вдруг понял, что выстрелить в Отца Мюррея не сможет. Он представил себе, как вспыхнет на старике его нелепый мундир, и у него задрожали руки.

Слюнтяй проклятый, сказал он себе. Что же ты делаешь? Ведь они убьют его!.. Хоть пугани их, что ли!..

И тут что-то вокруг изменилось. Вместо восторженного рева с поляны донеслись вопли ужаса. Иван опустил лайтинг и увидел, как Отец Мюррей, оттопырив толстый зад, на карачках убегает в сторону. Толпу разметало, словно выскочил на поляну дикий зверь, жаждущий человеческой крови.

Наташка, подумал Иван с благодарностью.

Какой-то лохматый детина с по-детски испуганным лицом, ломая ветки, влетел в кусты, натолкнулся на Ивана и на мгновение застыл. Лицо его перекосилось, он крепко зажмурился и, взвыв, бросился направо. Впрочем, вой тут же оборвался, потому что детина с разбегу врезался в ближайшую сосну, упал и больше не шевелился.

Нет, не Наташка, подумал Иван с беспокойством.

Через полминуты на поляне никого не было, только под веревочной петлей стоял Мозли, удивленно хлопая глазами, да у его ног лежала невесть откуда взявшаяся перепуганная Мэдж. Тогда Иван выбрался из кустов и подошел к ним.

- Видал, что делается? - сказал Мозли. - Второй раз за сегодняшний день от смерти ухожу.

Иван кивнул головой, глядя на Мэдж.

- Чудеса да и только! - бормотал Мозли. - Это ты их, что ли?

- С чего ты взял? - сказал Иван.

Вот оно как, подумал он. Легко и просто... И никаких лайтингов не нужно! Только немного ненависти... Совсем немного, самую малость, чуть-чуть!

Мэдж подняла голову, взглянула на Ивана и тут же потупилась, отвернулась к отцу.

А она и вправду славная девочка, подумал Иван. Мозли перехватил его взгляд и, кивнув в сторону дочери, прищелкнул языком и по-заговорщически подмигнул.

- Успел-таки! - сказал он удовлетворенно и засмеялся, легко и радостно.

Потом он поднял Мэдж с травы и любовно погладил ее по голове. Словно маленького ребенка.

- Ну что ты? - еще больше засмущалась Мэдж. И вдруг содрогнулась, проговорила, ни к кому не обращаясь: - Как страшно!

- Пошли домой! - сказал ей Мозли. - А то мать там с ума от горя сойдет!..

Он обнял дочь за плечи, и они двинулись в глубь леса. Иван шел следом за ними и думал о том, что Рыжий прав и девчонка действительно красива. Гораздо красивее Наташки и, самое главное, не родственница. И если бы он увидел ее вчера вечером, все было бы ночью совершенно иначе и не было бы потом никакого стыда... А Рыжий-то, судя по всему, не прочь ее отдать. Вон опять оглянулся и подмигнул. Насколько же лесовики здоровее нас, подумал он. Кровь с молоком! Вот она, еще одна печать Приюта. Надо выходить из подземелья, а не то совсем в червей превратимся. И никакая медицина не поможет!..

Едва они вошли в хижину, обрадованная мать с плачем утащила Мэдж за занавеску, сплетенную из каких-то прутьев.

- Пусть поворкуют, - добродушно проворчал Рыжий. - Ну, а как тут наша спасительница?

Иван подошел к Наташке. Лицо ее по-прежнему походило на маску. На лбу лежал пучок мокрой травы, а рядом стояла деревянная миска с водой.

- Я поставила ей компресс, - сказала из-за занавески Мэри.

Что же мне делать, подумал Иван. И идти надо, и оставлять ее здесь не хочется...

- А я проголодался, - сказал вдруг Мозли, ходивший из угла в угол. Уже вечереет... Мать! - заорал он. - Есть хочется! Ты кормить нас думаешь?

- Сейчас, - отозвалась жена.

Женщины вышли из-за занавески, взялись за посуду.

- Да готовить-то на улицу идите, - сказал Рыжий. - Нечего тут дымить!

Лицо его смягчилось, он широко улыбнулся, подошел к Мэри и с размаху хлопнул ее ниже спины.

- Не трусь, старушка! - сказал он. - Все самое страшное уже позади.

Женщины ушли, вскоре с улицы потянуло дымом. Мозли сел за стол.

- Эх, грехи наши тяжкие! - проговорил он. - Что делать-то будем? Как думаешь?

Иван сел напротив.

- Когда она придет в сознание, - он кивнул на Наташку, - вам ничего не будет грозить.

- Это я уже понял, - сказал Мозли.

- А потом вам надо будет уходить отсюда, - сказал Иван. - Теперь это не опасно. Все дороги открыты...