Николай Романецкий - Сумасшедший в горах

Обо всем этом надо было бы хорошенько поразмыслить, но голова моя размышлять уже отказывалась. Еле переставляя подгибающиеся ноги, я доплелся до своей кровати, упал на нее и стал проваливаться в наползающую черноту. Кровать медленно начала переворачиваться вместе со мной. Я на поводу у нее не пошел и из нее не выпал, и тогда она стала делать оборот за оборотом, все быстрее и быстрее, и подступила тошнота, но поделать что-либо с этим было уже совершенно невозможно, потому что чернота полностью накрыла мой мозг.

А потом сквозь черноту опять разглядывал меня этот огромный нечеловеческий глаз, вокруг мелькали какие-то угрожающие бестелесные фигуры, приходила вдруг моя прекрасная Исидора, приходила и исчезала, а ее место вдруг занимал кто-то чужой, бесконечно ненавистный, заглядывал мне в лицо, и я тонул в бездонном океане враждебности, а над этим океаном шуршала одежда, и слышалось чье-то удовлетворенное то ли хмыканье, то ли покашливание, а потом вдруг появлялся Клаппер и начинал спрашивать меня, где это я мог слышать имя полковника Гринберга, и я пытался припомнить и почти вспоминал, но опять кто-то рядом хмыкал и шуршал, и опять появлялся страшный глаз, и вдруг я узнавал его и пытался куда-то убежать и спрятаться, и бежал, и прятался, а он все смотрел и смотрел, и прятаться от него было совершенно бесполезно, а убежать от него было абсолютно невозможно...

В общем, вспомнил я вроде бы все - таблетки антивинина всегда помогают. Ночной кошмар, конечно, не в счет, а так я держался как будто бы правильно. А вот он допустил просчеты. Хоть и невелики они, но для меня и то пища: солгал - это раз, дал мне возможность побывать у него в комнате это два. Хотя, конечно, и то, и другое могло быть сделано преднамеренно, с определенной стратегической целью... Например, чтобы я чем-нибудь себя выдал, хотя не представляю, как это можно лишь притвориться пьяным, выпив такую дозу спиртного. Тут вон даже после антивинина голова трещит...

Я принял еще две таблетки, но головная боль не проходила, и тогда я решил искать спасения в холодном душе. Дверь в ванной оказалась закрытой, было слышно, как там шумит вода и что-то бурчит метеоролог. Через пару минут щелкнула задвижка, и он вышел оттуда с полотенцем на шее. Вид у него был несколько помятый, но гораздо меньше, чем я ожидал. Тем не менее я достал коробочку и предложил ему взять пару таблеток антивинина. Он недоверчиво посмотрел на них.

- Примите их, Джон, - сказал я. - Вам сразу станет легче.

Он молча кивнул, взял таблетки и пошел к себе.

Я плескался в ванной минут двадцать, вода приятно холодила разгоряченное тело, и я постепенно снова становился человеком.

Когда я вышел из ванной, метеоролог был на кухне. Стол в каминной был уже убран от следов вчерашнего погрома. Из кухни доносился шум работающей посудомойки. После антивинина у меня разыгрался зверский аппетит, и я быстро побежал одеваться.

Маккин, уже совсем отлично выглядевший, встретил меня приветливой улыбкой. На сковороде призывно скворчала яичница с помидорами.

- Неработающий да не ест! - сказал Маккин. - Сначала, Джерри, вам придется отправить сводку в метеоцентр. А затем милости прошу завтракать.

Пришлось подчиниться диктату старшего. А потом мы воздали должное яичнице и кофе с сандвичами.

- Вы знаете, Джон, - сказал я. - Мне хотелось бы немного полазить вокруг. Как вы к этому отнесетесь?

- Не советую, - сказал он. - Мне бы не хотелось лишиться и третьего радиста.

- Почему вы думаете, что со мной что-то случится?

- Я вовсе так не думаю, - сказал он. - Просто, если это произойдет, то тогда уж меня наверняка посадят... Как вам сегодня спалось? неожиданно спросил он.

- Всю ночь снились какие-то кошмары, - сказал я.

- И мне тоже... Пить меньше надо! - наставительно сказал он, и мы дружно расхохотались.

Мы завтракали, перекидываясь ничего не значащими фразами, но у меня все время было ощущение, что что-то все-таки происходит, просто я не способен понять - что. Вчерашней пьяной близости не было, и я не мог заставить себя сделать шаг навстречу, чтобы преодолеть расстояние, вновь возникшее между нами. И все же...

- Скажите, Джон, - спросил я, - как мы здесь будем жить?

- Передача сводок - по расписанию, дежурный готовит завтрак, обед и ужин, дежурим через день, все остальное время - по своему усмотрению, скороговоркой сказал он. - Могу снабдить вас книгами, у меня есть кое-какие.

- Тоска смертная! - сказал я.

- Да, жизнь здесь довольно однообразна, - вздохнув, сказал он. - Вы не рисуете?