Виталий Романов - День из непрожитого Лета

Еще шаг!

Вторая голова дракона, харкая черной кровью, захрипела у ног рыцаря.

Бесчисленные вереницы жизней разворачивались внутри Хоуса: столько зла и боли, столько боли и зла, столько отражений!

Не останавливаться!

Сердце расплавилось и покинуло пилота, облачком пара, не выдержав пытки. Один человек не может брать на себя так много...

Но - шаг!

Крокодил извивался на земле, судорожно вертел головой, стараясь мощными челюстями переломить посох, что Хоус забил ему поперек глотки. Левая рука человека свисала вниз безжизненной плетью. Страшилище било хвостом, извивалось, но ничего не могло сделать. "Теперь я не игрок", - отрешенно подумал Хоус. Кость торчала из руки, но он не чувствовал боли.

Новый шаг...

Визжал, израненный десятками страшных ударов Минотавр, истекая кровью.

Стальные клинья были слишком коротки, чтобы нанести последний, решающий удар в сердце. А когти монстра могли в любой момент порвать тело воина еще раз.

- Эта женщина принадлежит мне! - крикнул распаленный боем Хоус черному от гнева Харонту. "Эта женщина принадлежит мне. До самой смерти", прошептал он, перехватывая поудобнее стальной клин. Одна рука человека уже не способна была держать оружие, но воин все же извернулся, нанося смертельный удар в глаз чудовищу. И в тот же миг Харонт завыл от боли. Почему Харонт? Нет, не Харонт.

Отражения перепутались с реальностью. Обожженные спирали-щупальца свернулись в тугой ядовитый клубок. Зеркала осыпались миллионами осколков...

Это выл не Харонт. Это выл тот, в кого упиралась световая дорожка. Теперь Хоус-пилот увидел его. Планета привела воина к мучителю, истязавшему ее.

И - шаг!

Но последняя голова дракона дыхнула пламенем в глаза рыцарю, который уже не мог закрыть лицо от страшного жара. Щит лежал на земле, вместе с перебитой рукой. Хоус ослеп. Мир вокруг стал темным, как ночь на этой планете. Но черная ночь Хоуса имела оттенок всепожирающего дикого пламени. Он бросил меч на землю, отступая назад. Схватился за выжженные глаза и упал на колени под ударом перепончатого крыла.

Дракон торжествующе ревел. Вместе с ним оживали огромный крокодил и Минотавр, Харонт и еще сотни других отражений зла во всех мирах, что перешагнул внутри себя Хоус-пилот. Он ничего не видел. Глазами.

Там Восток становится ветром,

А Солнце превращается в кровь...

Там вода реки - острая лента боли,

А жизнь - смеющийся пепел будущего.

И мы пьем новый день, как яд,

Медленно пожирающий нас,

прошептал он спекшимися, неживыми губами древние строки. В памяти скользнул далекий образ: высокая гора и странствующий монах на вершине. Черная пропасть.

Спокойная уверенность в том, что все правильно. Шаг в бездну...

Рука коснулась стали. Хоус поднялся с колен, его щит наотмашь, вслепую, раздробил последнюю голову дракона.

И новый мир родился внутри... Все встало на свои места. В этой реальности она была планетой, а в другой - Мирцей, а там, где Зло приняло обличье крокодила - она была молодой матерью, закрывшей телом своего ребенка. Хоус понял - не было победы. Только сейчас он дошел до Истинного Зла, отражениями-реализациями которого являлись и Минотавр, и Харонт, и трехглавый дракон. Только теперь его ждет бой - против того, в кого была нацелена путеводная световая нить.

Поэтому - шаг!

Тяжелое черное зло, и такое множество оттенков мути сразу. Для того чтобы видеть это, не нужны глаза. Видеть можно сердцем. Вот, здесь...

Сожженные глаза Хоуса-воина уже не могли разглядеть того, к кому привела его планета, но внутри, где-то в глубине, Зло представлялось человеку покрытым слизью червем, свернувшимся в кольцо в углу огромного подземного зала. Червем, пожирающим планету-женщину. Червем, источающим Зло во все отражения мира. Хоус поднял ногу в тяжелом кованом ботинке. Что-то взорвалось в его голове, и вслед за сердцем из тела вытек мозг, унося с собой его "Я". Пилот все же опустил стопу на то, что представлялось ему головой чудовища, прямо на глаза, и сумел перенести вес тела на правую ногу. Шаг! Последний.

Он не упал. Нога прочно прижимала к плите склизкое тело, и вонючее нутро текло во все стороны нескончаемыми потоками. Но пилот уже не видел этого - жизнь и энергия, тепло и душа человека затерялись во множестве коридоров-щупалец. Во всех отражениях темной реальности, которыми являлся червь-паразит. Человек так слаб. Так одинок...

Замерзшая, ослепительно белая, искрящаяся чистотой фигура украсила зал, под правым ботинком прозрачной статуи шипело и испарялось грязное клубящееся Нечто.