Федор Богданов: Дважды рожденный

В горе внизу темнела дыра — вход в пещеру. В этой пещере была наскоро устроена лаборатория для исследования горных пород.

До заката оставалось около двух часов. Все участники экспедиции уже вернулись из обычных ежедневных экскурсий и не спеша приводили свои записки в порядок. Один из геологов старательно приготовлял шлиф горной порода для исследования под микроскопом, химик в лаборатории возился с анализом.

Понемногу все освободились и собрались около профессора.

— Ну, что? — спросил с добродушным смехом Мартынов. — И сегодня, повидимому, мы не нашли ничего хорошего?

— И сегодня, как и вчера, как и две недели назад, — сердито отозвался студент-горняк. — И куда она, эта проклятая медь, пропала?

— Да, — задумчиво проговорил Мартынов, — кто мог лет пятьдесят назад подумать, что тысячи исследователей в нашем Союзе чуть не круглый год изо дня в день будут искать не что иное, как простую медь? Увы! — человечество понемногу беднеет: почти исчезла нефть, на исходе уголь, мало свинца, еще меньше меди и урана. А медь нам так необходима! Без нее мы умрем, а с ней можем добить еще очень могучие остатки капитализма, а затем двинуть человечество по пути прогресса.

— Мне помнится, что еще во времена Великой Революции говорили о недостатке меди, — отозвался кто-то.

— Да, но тогда это были праздные разговоры, а теперь это — вопрос жизни и смерти большей половины человечества. Трудно сказать, что важнее в обиходе повседневной жизни: медь или радий. Без меди мы шагу не можем сделать в применении электрической энергии, а ведь эта энергия, без преувеличения, одевает нас, кормит и везде заменяет наши мускулы. Благодаря этому мы все имеем теперь столько досуга, сколько не снилось нашим предкам сотню лет тому назад.

— Смешно сказать, — со смехом сказал тот же студент, — мой отец еще работал по семи часов ежедневно, а мне не приходится работать больше четырех. А жаль: на заводе много поучительного.

— А все-таки здесь, среди природы, например, в этих суровых горах, в тысячу раз более поучительного, чем на заводе. Пока вы сегодня ходили и ползали по горам, я покопался немного в пещере. Между прочим, я вот что нашел.

С этими словами Мартынов передал увесистый кусок горной породы своему соседу.

— Несомненно пирит, — определил тот.

Все осмотрели кусок темного камня и большинство решило, что это пирит.

— Совершенно верно, — подтвердил профессор, — пирит. Разве это ничего не говорит вам?

— Если бы мы искали железо...

— Значит, я плохо вас учил, — меланхолично заметил профессор. — Мне же это говорит вот что: пирит сопровождает медный колчедан. Если, следовательно, мы нашли пирит, то мы в праве ожидать встретить здесь и медь.

— Вы нашли его в этой пещере? — разом спросило несколько человек.

— Именно в этой пещере.

Все посмотрели на гору. Гора небольшая, но лишенная растительности, сплошь состоявшая из мощных слоев известняков, доломитов и песчаников, производила угрюмое, невеселое впечатление. Именно в известняках вековая деятельность проточной воды вымыла эту пещеру. В течение многих тысячелетий просачивалась вода по трещинам, понемногу растворяла известняк и уносила его с собой. Трещины увеличились до больших пустот, пустоты, соединившись, образовали пещеру...

— Вы нашли медь? — взволнованно спрашивали профессора.

— Нет еще, но завтра мы возобновим поиски. Пещера может оказаться очень большой, а мы не приспособлены к изысканиям в темноте. Завтра же одному из вас придется спуститься вниз и достать электрические фонари. Без фонарей мы ничего ровно не сможем сделать.

Затем профессора вновь засыпали вопросами. У кого-то оказался небольшой фонарь. Человека три не утерпели и теперь же устремились в пещеру. Но через полчаса вернулись разочарованные: свет был слишком слаб, чтобы можно было что-нибудь рассмотреть.

— Не торопитесь, дети, — заметил Мартынов, — успеем завтра. А пока наладьте-ка связь с Тифлисом по радио. Мы уже около двух недель не знаем, что творится на белом свете.

— Я уже пробовал, — мрачно заявил «физик».

«Физиком» он назывался в экспедиции потому, что в изысканиях употреблял не геологические методы, а чисто физические, к этому времени значительно усовершенствованные.

— Уже третьего дня пробовал, — заявил он, — ничего не вышло.

Все стали обсуждать это странное обстоятельство. Отчего бы это могло произойти?

— Вы установку делали верно?

— Не может быть ни малейшей ошибки.