Евгений Гаркушев - Выше времени

«Зачем нужны два жлоба, если двери открывает фотоэлемент?» — подумалось мне.

Секретарь, лысоватый мужчина неопределенного возраста, выбежал навстречу.

— К вам посетитель, Никита Евгеньевич. Ждет в приемной.

— Пусть заходит.

Посетителем оказался предприниматель Злодюшкин, тщедушный, с бегающими глазками и синяком на половину лица.

— Что у вас с лицом? — спросил я Злодюшкина.

— Ваши сотрудники проводили разъяснительную работу, — криво улыбнулся и мелко хихикнул предприниматель. — Миша, племянник мой, не дал пропасть. Говорит: Никита Евгеньевич человек новый, поможет тебе ласты не склеить. Обратись только.

— Миша? — не понял я. — Кто такой?

— Секретарь ваш. Михаил Семенович Гапликов. Племянник он мой. Двоюродный.

— А ты кто?

— Я Паша Злодюшкин. По металлу работаю. На приемке. Алюминий, медь, чугун…

— Стало быть, прогорает производство? Прессовать тебя долговой отдел начал?

— Ну да. То есть, нет! Производство процветает! Печь новую плавильную купил, да с поставками перебой вышел. Поставщика моего главного воронежские на куски порубили.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Он с могилы их пахана, которого в прошлом году кислотой облили, доску медную принял. И надпись сбить не успел вовремя. А ребята там оперативно работают. Нашли.

— Молодцы…

— Да. А Лешку нашинковали. Он, правда, хохотал им в лицо, даже когда ему зубы все выбили и руки отрубали. Три таблетки эйфориака заглотил и неболина без счета. Его даже отрезвин не брал, хотя они ему клизму с отрезвином поставили.

— Повезло…

— Семья осталась. Их убивать не стали.

— Прямо гуманисты эти воронежские…

— Жена теперь будет работать. Долг отдать нужно.

— Бывает…

— А у меня-то долг — всего десять тысяч долларов, — свернул на свою тему Злодюшкин, видя, что я потерял интерес к судьбе его партнера.

— Ты отдай — тогда для тебя будет всего-то… — предложил я. — Для нас это деньги. Ты, может, и широкий, а нам каждый цент дорог…

— Но не убивать же меня из-за них? Я квартиру продам в любой момент, отдам деньги. Прошу — подождите две недели…

Я нахмурился. Почему секретарь подсовывает мне подобных посетителей? Будь он хоть трижды родственник — дело превыше всего…

— Как собираешься вернуть кредит? — спросил я Злодюшкина.

— Товар придет — я продам, и верну.

— По нашей информации, товар твой не придет.

— Придет, придет, — почти заскулил Злодюшкин. — Непременно придет. Только подождите. Пожалуйста…

— Сколько времени дала тебе служба безопасности? — спросил я.

— Сутки, — проблеял предприниматель. — До сегодняшнего вечера.

— Я даю трое суток. Сошлись на меня, если к тебе приедут. Может, и правда, жена твоего порубленного — баба толковая. Хотя сомневаюсь я…

— Мне трех дней не хватит. Она еще неделю металл собирать будет.

— Это не мои проблемы. Всего наилучшего.

Я нажал звонок для вызова секретаря.

— Проводи, Миша. И сюда, мухой…

Злодюшкин, пятясь, вышел за дверь. Секретарь вернулся почти сразу.

— Уволен, Миха. Расчет получишь в кассе.

Лицо секретаря перекосилось.

— Не убивайте, Никита Евгеньевич! Пощадите!

— О чем болтаешь? — нахмурился я. — Из бизнеса я выводить тебя не собираюсь. Просто найди себе другую работу. В компании. И прими капсулу равнодокса [6] Перечень препаратов и описание их действия помещены в конце главы. . Ты теперь не на работе, можно. Я намереваюсь взять девушку-секретаря.

— С ней будет больше проблем! Она подсыплет вам в чай афротонус! — пискнул секретарь. — Все секретарши так делают, чтобы заполучить своих боссов!

— Ну, ты же не подсыпал голубин? — усмехнулся я. — Проваливай, Гапликов!

Оля вышла на проспект рано. Не было еще и семи вечера. Но сегодня занятия закончились в два, сидеть в библиотеке совсем не хотелось — почему бы не заработать сотню-другую на оплату учебы?

Машин по проспекту двигалось мало. А каждому известно, что любой мало-мальски состоятельный клиент должен быть в автомобиле… Пешком ходят только шаромыжники.

Морщась, Оля проглотила таблетку вселюба и таблетку равнодокса. Лучше бы не надо — равнодокс притупляет не только отвращение и эмоции, он снижает чувство опасности. Это само по себе опасно. Но слишком уж Оле было мерзко…

Уже через пять минут на душе потеплело, стало хорошо. Оля подумала, что совсем зря отвергла вчера настойчивое предложение трех бритых молодых людей в черном «Кадиллаке» поехать с ними. И что совершенно напрасно брызнула на них отупином из баллончика, и убежала, пока не догнали. Такие славные ребята наверняка не замышляли ничего скверного! А в руках одного из них была вовсе не удавка. Скорее всего, он купил веревку, чтобы помогать больной матери развешивать белье после стирки… И любовался ею, представляя, как теперь легче станет жить всей семье…