Игорь Росоховатский - Добрые животные

Я тут же представил, как все эти шалопаи, любители командовать, получают по батончику в серебристой фольге с опоясывающей его бумажной лентой с яркими разноцветными буквами, каким пронзительным весельем загораются маленькие глазки на морщинистых личиках...

Валера подмигнул мне. Он выглядел как заговорщик, зная что-то, пока неизвестное мне, и указывая взглядом на обезьяну. Она замерла, как в трансе. Кожа на ее голове, особенно у висков, ритмично подергивалась, веки были полуопущены, притеняя тусклые, глядящие внутрь себя глаза...

Синий луч восходящего светила ласково коснулся моего носа. Я медленно раскрыл глаза и увидел в полуметре от себя на пластиковом полу палатки серебристо поблескивающий батончик. Из него торчала тонкая деревянная палочка. Можно было различить и цветные буквы на бумажной ленте, опоясывающей его.

Я не стал их рассматривать, ведь и так хорошо знал, что написано на ленте. Вместо этого взглядом отыскал круглую, как биллиардный шар, голову, высунувшуюся из спального мешка. Голубые глаза невинно смотрели то на меня, то на батончик. Да, Валера мог быть доволен - эксперимент прошел успешно. Загадки планеты больше не существовало даже для такого, как я. Все стало на свои места: заводы, города, горбатые обезьяны, карлики с морщинистыми лицами... Я вспомнил, как он удивленно спросил меня: "Ты имеешь в виду карликов?" Интересно было бы узнать, давно ли он заподозрил истину?

- Ты, наверное, очень ярко представил себе эскимо, - проговорил Валера. Поэтому они так четко воспроизвели его.

- Так и это, выходит, моя заслуга? - с деланной радостью поинтересовался я, и он отвел взгляд.

Одним я мог быть доволен: все же Валера недооценивал меня, не подозревал, что я уже давно знаю, кто из нас на самом деле главный и кто кем руководит.

- Карлики - это их дети? - спросил я, нисколько не стесняясь спрашивать у него.

- Может быть, животные, которых они приручают и помогают им стать разумными... - протянул он, продолжая давнюю игру и предоставляя мне возможность вынести категорическое и "окончательное" суждение.

- Вот придурок! - сказал я. - Здоровенный космический придурок!

- Ты так думаешь? - Да это я о себе! - закричал я. - Ты-то наверняка понял все уже давно... Или хотя бы подозревал...

- Два здоровенных космических придурка! - весело подхватил Валера и залился своим взвизгивающим смехом.

- Не присоединяйся, не выйдет! - сказал я, думая о том, почему воспринимал цивилизацию так искаженно. "Трудно сознаться даже себе, - думал я, - что "обезьяны" казались животными только по одной-единственной причине. Но кто же мы такие и чего стоим, если этой причины достаточно, чтобы принимать разумных за животных?"

- Ладно, ладно, извинимся перед ними - и все дела, - как ни в чем не бывало произнес Валера.

- Дело не в них, а в нас, - сказал я. - Только в нас... Синее солнце всходило над планетой, и светлые тени бежали от его лучей...