Игорь Росоховатский: Фантастика

Игорь Росоховатский

Фантастика

За открытым окном качались ветки сирени. Узоры двигались по занавесу, и мальчику казалось, что за окном ходит его мать. "Белая сирень" - ее любимые духи.

- Папа, мама вернулась.

Мужчина оторвал взгляд от газеты. Он не прислушался к шагам, не подошел к окну - только мельком взглянул на часы.

- Тебе показалось, сынок. До конца смены еще полчаса. И двадцать минут на троллейбус...

Он удобней улегся на тахте и снова уткнулся в газету.

Прошло несколько минут. Отчетливо слышался стук часов, и это было необычным в комнате, где находился бодрствующий восьмилетний мальчик. Взрослый повернул к нему голову, увидел, что сын рассматривает картинки в книжке, и успокоился.

- Папа, в газете написано про Францию?

Удивленная улыбка появилась на лице мужчины:

- Почему тебя заинтересовала Франция?

- Нипочему. О Гавроше там ничего нет?

"Вот оно что. Он прочел книгу о Гавроше", - подумал взрослый, удовлетворенный собственной проницательностью.

- В газете пишут, в основном, о последних новостях, о том, что делается в мире сейчас. А Гаврош жил во времена Французской революции. К тому же, это лицо не настоящее, а вымышленное - из книги Виктора Гюго.

Заложив пальцем прочитанную страницу, мальчик закрыл книгу и взглянул на обложку.

- Ну и что же, что Гюго. Гаврош все равно жил.

Взрослый приподнялся, опираясь на локоть. На его щеке краснел, как шрам, отпечаток рубца подушки.

- Не совсем жил, сынок. Как бы это тебе объяснить... Были, конечно, такие мальчишки. Но Гаврош, каким он показан в книге, жил лишь в воображении писателя. Гюго его придумал.

Он умолк, считая объяснение исчерпывающим.

- Видишь, как ты сам запутался, папа, - с досадой проговорил мальчик. "Жил, но не совсем". Просто ты, слабо разбираешься в некоторых вещах.

"Он повторяет Зоины слова", - подумал мужчина и с некоторым раздражением произнес:

- Конечно, я ничего не смыслю в истории и книгах. Я никогда не был мальчишкой и совсем забыл, что яйца должны учить курицу.

- Ты просто забыл, как был мальчишкой, - слова звучали примирительно. Маленький человек решил, как видно, быть терпеливым и снисходительным, вспомнив, что его завтра могут не пустить в кино. - А Гаврош жил во Франции. Там есть еще такой город Париж...

- Столица, - подсказал взрослый.

Мальчик внимательно посмотрел на пол, будто там он мог проверить слова отца.

- Пусть будет столица, - согласился он. - Но это неважно. Важно, что там была Коммуна.

Его глаза сузились, напряженно вглядываясь во что-то. Взрослый посмотрел туда же, но ничего не заметил.

- Этот Гаврош был вовсе не из книги. Он жил в рабочем предместье. А уже оттуда попал в книгу. Он любил бродить по берегу реки...

- Сены, - подсказал мужчина, но мальчик не слышал его слов.

- Там была каменная лестница, по ней он спускался к самой реке. Его встречал рыбак с длинными усами и в шляпе, похожей на старую кастрюлю без ручек...

"Фантазирует, - улыбаясь, думал взрослый. - Но откуда такие подробности: каменная лестница, старая шляпа с заплатами..."

- По реке плыли груженые суда, - продолжал мальчик, время от времени поглядывая на одному ему видимую карту с лесом и парками, отчетливо выделенными узором ковра; с прохладными озерами, притаившимися в выщербинах паркета. Тень от письменного стола, которая обычно определяла границы большой, темной и угрюмой страны, сейчас была главной буржуйской площадью. Тень от ножки торшера обозначала реку.

Это была особая карта, где город в один миг мог превратиться в государство или в океан, озеро - в дом, река - в улицу или одновременно быть и рекой и улицей.

- От усатого рыбака Гаврош узнал, что завтра будет бой с главным буржуйским полком. Гаврош должен был взять свой барабан и просигналить по кварталам предместья сбор...

"Он все смешал воедино - Гавроша, Парижскую коммуну и маленького барабанщика", - подумал взрослый, с любопытством прислушиваясь к рассказу сына.

- И знаешь, папа, он сигналил особо. Его понимали только наши, а враги ничего не могли разобрать. Кроме одного врага, который притворился нашим. У него было два глаза - один настоящий, а другой - стеклянный, и два сердца. Поэтому никто и не мог догадаться.

"Вот кусочек из какой-то сказки", - подумал взрослый.

- Этот шпион предупредил буржуйский полк, и на рассвете начался бой. Наши построили баррикаду из булыжников, столов и перевернутых карет. Приготовили много камней. Те, кто был послабее, стреляли из ружей, а силачи бросали камни. Мальчишки тоже не сидели без дела. Тот, кому не досталось винтовки, стрелял из рогатки. Но у рогаток была такая резина, что камень летел, как пуля.