Игорь Росоховатский - Гость

- Ты уверена, что люди имеют на это право? - с беспокойством спросил Юрий. Он вспомнил книгу, в которой рассказывалось, как люди из-за зависти погубили великого ученого. Читая ее, он внутренне содрогался от омерзения и ненависти, давал себе слово отомстить толпе злобных своекорыстных человечков. Но в другой книге он прочел о людях, прививавших себе болезни, чтобы научиться спасать других людей, о добровольцах, отдающих кровь и кожу, о голодающем, поделившемся, последним куском хлеба с товарищем...

- Уверена! - твердо сказала Аля. Он заглянул в ее глаза холодным испытующим взглядом, о чем-то сосредоточенно думая.

- Когда-то я читал в одной книге, но не все понял... Теперь, кажется, придумал, как помириться с коллегами.

- Вот и хорошо, - обрадовалась Аля. Через два дня ее вызвал главврач.

- Алина Ивановна, поступила жалоба на вашего помощника. Он поставил неверный диагноз и едва не отправил больного к праотцам. А когда доктор Назаров указал ему на ошибку, он еще и упорствовал, Впрочем, это часто случается с чересчур самонадеянными людьми. Коллеги возмущены. Хотят устроить по этому поводу собрание.

Аля едва разыскала Юрия. Он сидел за шкафом в углу пустого кабинета и старательно делал вид, что увлекся журналом. Аля решительно забрала журнал:

- Зачем ты это сделал?

- Я ошибся. Каждый может ошибиться...

- Это ты рассказывай другим, а не мне. В чем дело?

Не подымая глаз, он признался:

- Хотел помириться с ними.

- Лучшего способа не придумал! Юрий молчал. Аля продолжала:

- А о больном ты подумал?

- Подумал, - поспешно ответвил Юрий. - Ошибка была такой грубой, что доктор Назаров моментально заметил ее. Ему было лестно чувствовать себя более знающим, чем я. Теперь мы будем с ним друзьями.

- Вряд ли, - сказала Аля, нахмурив брови. - Ты хоть бы со мной сначала посоветовался.

- Но ты же сама говорила "никому не хочется быть хуже другого". И еще "каждый имеет право на ошибку". Я хотел быть таким, как все.

Аля вздохнула.

- Боюсь, что это у тебя не получится. Юрий отвел взгляд и пробормотал:

- Один человек утверждал, что для меня нет места на земле. Может быть, он был прав?

- Глупости! - тряхнула головой Аля, и злые искорки мелькнули в ее глазах. - Не обращай на них внимания, бедный гигант. Я сумею защитить тебя.

В больницу пришел корреспондент местной газеты. Он долго расспрашивал Алю о новых методах лечения больных, затем терзал ее в качестве модели для фотографии: водил из одной палаты в другую, усаживал то так, то этак, заставлял улыбаться и быть серьезной. Проворный корреспондент хотел сфотографировать и Юрия, но тот самым решительным образом избегал попадать в объектив. Але казалось, что он обеспокоен и огорчен.

Вечером дома Юрий объявил ей, что ему нужно уехать на несколько дней. У него было чужое, холодное лицо, похожее на застывающую гипсовую маску.

- Когда ты приедешь?

- Точно не скажу. Могу и задержаться. Увидев ее огорченное лицо, спросил:

- Что с тобой, малыш? Начальство в больнице я предупредил, так что тревожиться тебе не о чем.

Она встала на рассвете, чтобы собрать и уложить в саквояж его вещи. Двигалась тихо, бесшумно, стараясь не разбудить его. Проходя мимо, заметила, как вздрогнули его густые ресницы, и поняла, что он не спит.

- Ты полетишь на своем роботе? - спросила Аля.

- На роботе, - ответил он и поморщился.

- В чем дело? Я что-нибудь не так сказала? Он улыбнулся снисходительно-насмешливо.

- Ты когда-нибудь выпускала бабочку или птицу, залетевших в дом?

- Приходилось, - с недоумением ответила Аля.

- Операция спасения удавалась сразу? "Гостья" с благодарностью улетала?

- Не сразу... Она ведь не понимала, что ее спасают, и пыталась удрать от меня... Но почему ты заговорил об этом?

- Действия людей часто похожи на действия такой же "гостьи".

Але захотелось сжаться в комок, исчезнуть.

- Это относится ко мне?

- Не только к тебе.

Он заметил ее испуг и добавил:

- И уж совсем не к данному случаю...

Придя домой после работы, Аля старалась не смотреть на опустевшую вешалку. Уговаривала себя, что одной оставаться недолго: раз он обещал, то обязательно приедет. Но помимо воли ей вспоминались странности в его поведении: и то, что он почти ничего не ест; и то, что не разрешал провожать; его нежелание объяснять свои поступки, рассказывать о себе...

Сон не шел к ней, она долго лежала с открытыми глазами, слушала шаги на улице. И вдруг подумала, что, пожалуй, не различила бы среди других его шаги. Она бы узнала его прикосновение, его голос, улыбку, дыхание, но никогда бы не узнала его шагов. По одной простой причине - она их никогда отчетливо не слышала.