Василий Сахаров: Кубанская Конфедерация

— А тебе зачем? — спросил его Стас.

— Чисто для интереса. — Косматый встряхнул своими грязными патлами и слегка ударил себя в грудь:

— Лично я решил новую жизнь начать, а то на меня глава местной Народной Стражи, товарищ Тимофеев, за что‑то зло затаил. Он почему‑то считает, что я криминальный элемент, а я честный бродяга, никому в жизни зла не делал.

Понятно, бродяга — значит воришка.

— Ладно, — Стас опёрся на стенку, — это не секрет. Мне податься некуда, подумал, почему бы и нет, армия — это не самый плохой вариант.

— А мы беженцы с побережья, — опять за двоих ответил хлопец, хм, или это его брат был, непонятно.

Следующим откликнулся Свиридов:

— Говорят, что тем, кто контракт честно отслужит, образование в столичном университете бесплатное. Для меня это шанс.

— А я из Лесного, — сказал я, — со старостой поселковым не поладил, ушёл.

— А ты? — спросил Домовой механика Шварца.

Тот помялся, но всё же ответил:

— Сам‑то я из Туапсинской республики, и так сложилось, что всегда был подле техники. Сначала чинил машины, движки перебирал, а затем освоил автомобиль и стал водителем при одном из торговых караванов. Проработал несколько лет, вошёл в долю с караванщиками, взял кредиты у серьёзных людей, а несколько дней назад, когда мы из Туапсе на Краснодар шли, на Гойтхском перевале нас горцы ограбили. Вот и получается теперь, что домой мне дороги нет, а у вас, конфедератов, вся техника у армейцев. Так что один у меня путь остался — армия.

— Люди, — задал я важный вопрос, которым не озаботился вчера, — а где мы служить‑то будем? Понял только, что в какой‑то гвардии, а что к чему, толком не знаю.

Засмеялись все, и для меня это было несколько обидно.

— Ха, тупица, — больше всех заходился в неприятном смехе Домовой.

— Спокойно, — утихомирил всех Стас и спросил:

— Ты чего, контракт не читал?

— Да как‑то не до того было.

— В Конфедерации армия состоит из трёх частей. Первая — это региональные войска, которые подчиняются непосредственно городским властям тех территорий, на которых они служат. Вторая — войска быстрого реагирования, находятся непосредственно в подчинении столицы, и место их постоянной дислокации — Краснодар. А мы будем служить в Четвёртом гвардейском батальоне. Таких батальонов всего четыре, и по сути это остатки регулярных воинских частей, уцелевших после развала России и переживших Эпоху Хаоса.

Оглянувшись на остальных, увидел, что рассказом Стаса заинтересовался не только я. Видимо, никто из присутствующих этого не знал.

— А почему они — гвардия?

— Ну, сам посуди, у них есть тяжёлое вооружение, оставшееся от старых времён, есть традиции, опыт, старые знамёна, в конце концов, так что самая что ни есть гвардия. Правда, в правительстве их не очень любят и элитой считают свои войска быстрого реагирования.

В это время в коридор выглянула румяная ряшка повара и позвала нас на завтрак, так что интересный разговор прервался.

Надо сказать, что кормили в армии хреново, в чём‑чём, а в этом наши поселковые мужики были правы и не врали ничуть. Я смотрел на жиденькую кашку из какого‑то толокна, сваренную на воде без добавки какого‑либо масла, прозрачный кипяток, обозванный чаем, и на два тоненьких кусочка серого хлеба и недоумевал, неужели так будет теперь всегда. Приплыли. У старосты, помнится, мясо на столе всегда присутствовало, а здесь, видимо, подобное угощение не практиковалось в принципе, по крайней мере для рядовых. Тогда у меня впервые мелькнула мысль, а не променял ли я шило на мыло, но, прикинув, что к чему, всё же решил, что был прав в своём стремлении покинуть посёлок.

Тем не менее есть хотелось, и, тоскливо вздохнув, я приступил к трапезе. Завтрак исчез в моём молодом желудке за пару минут, я по‑прежнему был голоден, но до обеда должен был протянуть и не откинуть ноги от голода. Заметив, как я вёл себя за столом, уже в казарме ко мне привязался Домовой:

— Что, деревня, привык там у себя в лесах сало за обе щеки трескать, а теперь нос от еды воротишь? В обед отдашь свою пайку мне.

— Взял бы да пошёл в леса, — резко ответил я ему, — там рабочие руки нужны, глядишь, тоже сало будешь лопать. Что, работать западло? А насчёт пайки — перетолчешься, фуфломёт.

— Ты за базаром следи, щенок. — Мужик раскинул пальцы веером и угрожающе навис надо мной.

Ничего, шутки эти мне знакомы, каторжник Шкаф в нашем посёлке два года уже живёт, многое успел рассказать про жизнь городскую, в том числе и про то, как надо на такие наезды отвечать. При таких раскладах закон один — бей первым. Подавшись телом вперёд, я резко двинул Домового в горло сжатыми костяшками левой руки, не сильно, но неприятно. Не ожидавший от меня подобного, он пошатнулся, потерялся, а я двинул его с правой в челюсть. Здоровый мужик от одного моего удара рухнул на пол и потерял сознание. К нему тут же подскочил Стас и проверил пульс на шее.