Игорь Росоховатский: На Дальней

Игорь РОСОХОВАТСКИЙ

НА ДАЛЬНЕЙ

Странное светящееся здание - навес с вращающимся зеркалом - было уже совсем близко. Оно хорошо просматривалось сквозь фиолетово-красный туман. И вот тогда-то и появились эти фигуры. Они выплыли из здания, построились полукругом и застыли, чуть раскачиваясь из стороны в сторону.

Трудно сказать, на что они похожи. Кубы, переходящие в конусы, а над ними вспыхивают маленькие зеленые молнии, и куб постепенно превращается в шар. Но и конусы меняют свою форму, иногда обволакиваются дымкой и мерцают, покрываясь волнами, иногда совсем исчезают, и остаются только колеблющиеся волны.

- Жители этой планеты? - прошептал Вадим, самый молодой из космонавтов.

- Машины или аппараты? - отозвался Ким, и ему стало душно под пластмассовым скафандром.

Непонятные объекты приблизились. Теперь их отделял от землян лишь ручей бурлящей фиолетово - алой жидкости.

Почти-одновременно все четверо землян почувствовали покалывания в висках и затылке, как бы действие слабого электрического тока. Покалывания повторялись в определенном ритме, нарастали...

- Они начали передачу, - сказал космонавт, которого все называли по фамилии, - Светов, и подумал: "Это или мыслящие существа, или управляемые на расстоянии машины. Нам надо договориться с ними или с теми, кто их послал. И прежде всего показать, кто мы такие".

Он несколько раз взмахнул руками, повторяя одни и те же знаки, как при сигнализации на морских кораблях. Он долго проделывал это, выполняя программу "А - 2", пока не услышал голос своего помощника Роберта:

- Они не понимают. Может быть, у них нет зрения?

Светов включил микрофон. Теперь все, что он говорил, раздавалось из небольшого репродуктора на шлеме. Он произносил несколько фраз с определенным чередованием звуков, повторял их, потом говорил другие фразы и снова повторял их...

Конусы молчаливо покачивались на другом берегу ручья...

- У них может не оказаться органов слуха, - сказал Ким и подумал: "Если, например, они ощущают мир, как гаммы излучений, то могут принять нас за неизвестных животных или за машины своих врагов. Возможно даже, что мы чем-то опасны для них. Какие-нибудь наши биоволны вредно действуют на них. Тогда они захотят уничтожить нас. Как же показать им, кто мы такие?" (Постоянным его занятием было спрашивать и у себя, и у других.)

Он попробовал послать радиосигналы, но странные объекты не отвечали. Может быть, они не принимали волн такой длины.

"Они или те, кто их послал, могут познавать мир и общаться с помощью органов, которых у нас нет, например химических анализаторов или же уловителей каких-то особых волн... - напряженно соображал Роберт. - Но как бы то ни было, они должны убедиться, что мы способны изменять мир. Тогда они поймут, что мы не животные. Стоит рискнуть..."

Он всегда готов был рискнуть в сложной ситуации - там, где Светов предпочел бы обойтись без риска. Дважды Роберт попадал в ситуации, когда его все считали погибшим. И то ли он обладал удивительным умением, то ли ему слишком везло, но он возвращался, и это воспринималось другими почти как "воскрешение из мертвых".

Он вытянул руку с пистолетом в направлении темной скалы. Узкий пучок ослепительно белых лучей вырвался из ствола пистолета - и скала превратилась в облако пара.

В то же мгновение руки землян словно окаменели. С трудом можно было сжать и разжать пальцы. Покалывания в висках стали болезненными.

"Это их реакция, - понял Светов. - Они принимают меры, чтобы мы не могли причинить им вреда".

- Разумный ли это поступок? - осуждающе спросил Ким. - А если эта скала - их памятник?

- Мы ничего не доказали. Здесь могут водиться животные с реактивными органами... Кроме того, то же самое способны проделать машины, - решился высказать свое предположение Вадим. Как самый молодой, он больше всего боялся показаться смешным.

А Светов думал: "Сколько программ общения разработано учеными: фильмы, знаки, мелодии... Но вот встретились существа, которые не видят знаков по тому, что у них нет глаз, и не слышат звуков потому что не имеют ушей. И никакая программа нам не по может".

Покалывания в висках и затылке становились все неприятней, все болезненней. У Кима закружилась голова, и он оперся на плечо Вадима.

"Третий раз - роковой", - думал Вадим о Роберте чтобы не думать о себе. А Ким думал о Вадиме: "Такой молодой, совсем еще мальчик... В два раза моложе меня..."

Светов попробовал поднять руку с пистолетом, не только ухудшил положение - теперь уже ощущались не покалывания, а разряды, пронизывающие мозг Перед глазами вспыхивали какие-то пятна, мигали извилистые линии.