Игорь Росоховатский - Сигом и Диктатор

- Что ж, это - вы. Но рядом - другой больной. Ему осталось жить еще меньше, чем вам. И он в беспамятстве...

- Что вы знаете о времени человеческой жизни, сигом? Разве оно неизменно? Минута в нем иногда значит больше года. Может быть, очнувшись, мой сосед напишет последнюю записку домой и повернет или спасет чью-то жизнь, которая необходима вам. Мы все зависим друг от друга больше, чем муравьи в муравейнике.

- Прощайте! - сказал сигом и встал, пошатываясь. - Постараюсь найти животное. Было бы хорошо, если бы вы успели закончить формулу.

- Побудьте пару дней со мной - и узнаете.

- У меня нет времени - я выполняю приказ Диктатора: готовлюсь к завоеванию мира.

- Его уже завоевывали много раз - и всегда с одним результатом. Неужели вы не знаете об этом из книг?

- Мне разрешено читать лишь определенные книги. Там этого не было.

Профессор поднял голову и долгим взглядом посмотрел в глаза сигому:

- А вы сделайте то же, что и люди, - переступите запрет!

- Ты отлично выглядишь, - сказал Диктатор, отметив, что кожа сигома чуть мерцает, отдавая в пространство избыточную энергию. - Что служило тебе пищей эти полтора месяца? Животные или люди?

- Ни то, ни другое. Я переделал у себя систему питания и создал энергетические батареи и аккумуляторы. Теперь, как и сигомы других фирм, питаюсь энергией, рассеянной в пространстве: солнечным светом, космическими лучами. Мне никого не надо убивать, чтобы насытиться, а энергии у меня всегда вдоволь.

- Ты становишься самостоятельным, - почти спокойно произнес Диктатор, но его пальцы, стиснувшие подлокотники кресла, внезапно побелели. - А удалось ли тебе главное - убедить людей вступать в твои легионы? Для начала ты мог использовать компанию подростков, которым помог осуществить желание - получить автомобиль.

- Это невозможно.

- Их все-таки выследила полиция?

- Нет. Они сами перебили друг друга в борьбе за то, что отняли у другого.

- Жаль. А иные люди?

- Я говорил Со многими, но каждый из них завоевывает свой мир, и никто не хочет погибать в войне.

Пальцы Диктатора забарабанили по столу.

- Рабы! Стадо! Но я предвидел это. У меня готов другой план. Ты проберешься в склад, похитишь из контейнера водородную бомбу и сбросишь ее, куда я укажу. Начнется война, мобилизация - и мы будем иметь армию.

- Не хотят добром, погоним силой? - спросил сигом, и его голос показался Диктатору незнакомым.

- Мы вторгнемся в соседние страны - и колесо закрутится. А там все дело в том, чтобы выиграть войну. Тогда мы начнем строить...

- Лагеря смерти? - перебил его сигом. - Это уже было. И все знают, чем кончилось.

- Откуда тебе известно?

- Из книг.

- Но второй закон Программы запрещает посещение библиотеки.

- Ты мне дал разум. О какой же программе говоришь? Разум - это и есть программа.

Диктатор укоризненно покачал головой. Его белокурые волосы упали на лоб, из-за них, как из-за кустов, смотрели подстерегающие голубые глаза.

- Что я слышу? Ты повторяешь пустые слова?

- Можно применять разные слова. Но понятия "добро" и "зло", "гуманность" и "негуманность" точно соответствуют понятиям "разумно" и "неразумно". Это очень простая истина, но я рад, что наконец-то ее понял.

- И что ты еще понял? - спросил Диктатор, чувствуя, как в нем зарождается стон, растет, подступает к горлу. "Только бы не прорвался наружу", - подумал он и выдвинул ящик стола, в котором блеснул пистолет.

- У тебя дрожат губы, - изумленно сказал сигом, делая шаг к нему. Неужели ты испытываешь страх?

Диктатор скользнул взглядом по портретам предков, по суровым надменным лицам завоевателей, и вдруг ему показалось, что и у них дрожат губы.

- И еще я понял, что если наши несчастья, ограниченность, смерть определены программой, - невозмутимо продолжал сигом, - то враг - тот, кто создал нас именно такими. Надо самим менять программу. И самим создавать себя.

Ящик стола выдвинулся с легким скрипом. Рука привычно сжала пистолет...

- И нам больше не нужен Диктатор, - заключил сигом.

Ударил выстрел.

...Несколько секунд сигом стоял над трупом, размышляя. Наконец сказал:

- Это разумно.