Айзек Азимов - Камешек в небе. Звезды как пыль

Один из слушавших выкрикнул:

— Он был бы одним из нас, а не грязным тиранитом!

Другой:

— Автарх искал планету повстанцев, чтобы предложить свои им услуги. Разве это честолюбие?

— Честолюбие должно подкрепляться чем-то более прочным, не так ли? — иронически спросил Байрон. — Он пришел на планету повстанцев с организацией за спиной. Он мог предложить им помощь всего Лигейна, мог предложить и союз, как он считал, союз с Хинриадами. Он был уверен, что в конце концов планета повстанцев будет делать то, что нужно ему. Да, это честолюбие! А когда возникало противодействие его планам, разве он колебался рисковать вашими жизнями ради своего честолюбия? Мой отец был для него опасен. Он был честным и дружил со свободой. Но он был слишком популярен, и поэтому выдан врагам. Этим предательством Автарх мог погубить все дело и всех вас вместе с ним. Будете ли вы чувствовать себя в безопасности с человеком, который сговаривается с тиранитами, когда ему это выгодно? Кто может безопасно служить трусливому изменнику?

— Уже лучше, — прошептал Ризетт, — давайте дальше.

Снова тот же голос из задних рядов сказал:

— Автарх знал, где планета повстанцев. А вы знаете?

— Это мы обсудим позже. Тем временем вы подумайте. Под руководством Автарха все вы шли к гибели. Еще есть время спастись, отказавшись от его руководства, повернуть на другой, более благородный путь. Еще возможен выбор между поражением и победой.

— Выбора нет. Только поражение, молодой человек, — прервал его мягкий голос.

Байрон в ужасе повернулся. Пятьдесят человек одновременно вскочили на ноги, готовые бежать. Но бежать было некуда — через несколько дверей одновременно ворвался взвод с оружием наготове.

Сам Саймок Аратап стоял перед Байроном и Ризеттом, держа в каждой руке по бластеру.

Саймок Аратап внимательно рассматривал стоящих перед ним четверых пленников, чувствуя, как в нем нарастает радость.

Прекрасная игра! Схема приближается к завершению.

Он спокойно заговорил:

— Позвольте расставить точки над «i», миледи и джентльмены. Корабль Автарха захвачен, теперь майор Андрос ведет его на Тиран. Люди Автарха будут преданы суду Трибунала и наказаны за измену. Они шаблонные заговорщики, и с ними поступят по шаблону. Но что мне делать с вами?

Хинрик Родийский с жалким лицом сидел с ним рядом.

Он сказал:

— Примите во внимание, что моя дочь молода. Ее втянули в это дело. Артемизия, скажи ему, что ты…

— Ваша дочь, — сказал ему Аратап, — вероятно, будет освобождена. На ней хочет жениться высокопоставленный тиранитский придворный. Конечно, мы примем это во внимание.

Артемизия сказала:

— Я выйду за него замуж, если вы освободите остальных.

Байрон привстал, но Аратап взмахом руки усадил его. Наместник тиранитов улыбнулся и сказал:

— Миледи, пожалуйста! Я был бы согласен заключить такую сделку. Однако я не Кхан, а лишь один из его слуг. Поэтому любая заключенная со мной сделка высочайше утверждается. Итак, вы предлагаете…

— Мое согласие на брак.

— Но это уже не в вашей власти. Ваш отец дал согласие, и этого достаточно. Есть у вас еще что-нибудь?

Аратап ждал, пока у пленников ослабнет воля к сопротивлению. Не то чтобы он наслаждался своей ролью, но стремился выполнить ее с наибольшим эффектом. Девушка, например, может в любой момент разразиться слезами, а это благотворно подействует на молодого человека, он станет более уступчивым. Они, очевидно, влюблены друг в друга. Узнав об этом, захочет ли старый Поханг жениться? Вероятно, все же захочет.

На мгновенье он подумал, что девушка очень привлекательна.

Она держала себя в руках, не казалась сломленной.

«Очень хорошо, — подумал Аратап. — У нее тоже сильная воля. Но Похангу будет мало радости от женитьбы на ней».

Он сказал, обращаясь к Хинрику:

— Вы хотите просить и за своего брата?

Губы Хинрика беззвучно зашевелились.

Джилберт воскликнул:

— Никто не может просить за меня. Я ничего не хочу от тиранитов. Прикажите меня расстрелять!

— Не впадайте в истерику, — сказал Аратап. — Вы знаете, что я не могу расстрелять без суда.

— Он мой брат, — прошептал Хинрик.

— Это тоже будет принято во внимание. Когда-нибудь вы поймете, что есть пределы вашей полезности для нас. Интересно, понял ли это ваш брат?

Он был удовлетворен реакцией Джилберта. Тот, по крайней мере, искренне хотел смерти.

Напряжение жизни оказалось для него слишком тяжким. Сохрани ему жизнь — и это окончательно сломает его.