Айзек Азимов - Камешек в небе. Звезды как пыль

— Больше, больше, дядя Джил.

Что-то бормоча, он занялся телескопическим устройством и принялся обыскивать участки скал. При легчайшем прикосновении к приборам, они мелькали мимо с такой скоростью, что ничего невозможно было рассмотреть. На мгновение мелькнула большая тяжелая фигура. Несомненно, это был Ризетт.

Джилберт снова поймал его, на мгновение удержал изображение, и Артемизия сказала:

— Он вооружен. Видишь?

— Нет.

— Говорю тебе, у него бластер большой дальности.

Она вскочила.

— Арта, что ты делаешь?

Она доставала скафандр.

— Я иду туда. Ризетт следит за ними, понимаешь? Автарх не собирается устанавливать рацию. Это ловушка для Байрона.

Она быстро облачалась в костюм.

— Прекрати! Ты все себе вообразила.

Она смотрела на Джилберта, не видя его. Лицо ее побледнело. Она давно должна была догадаться о недобром по тому, как Ризетт ухаживал за этим эмоциональным дурачком! Ризетт хвалил его отца, говорил ему, каким великим человеком был Ранчер Вайдемоса, и Байрон немедленно растаял. Все его действия определялись мыслями об отце. Как человек может так подчиниться своей мании?

Она сказала:

— Я не знаю, как открыть люк. Открой!

— Арта, ты не выйдешь из корабля! Ты не знаешь, где они!

— Найду, открой люк!

Джилберт покачал головой. Артемизия сказала:

— Дядя Джил, я воспользуюсь этим. Клянусь тебе!

Джилберт увидел, что на него смотрит ствол нейронного хлыста. Он вынудил себя улыбнуться.

— Полегче!

— Открывай, — прикрикнула она.

Он открыл, и она выбежала на ветер, скользя по скалам. Кровь шумела у нее в ушах.

Она была не лучше его, разыгрывая перед ним такую благосклонность к Автарху только из гордости. Теперь это казалось глупым, а сам Автарх показался ей холодным, как лягушка. Она задрожала от отвращения.

Артемизия перевалила через хребет. Впереди никого не было. Она упорно двигалась вперед, держа наготове нейронный хлыст.

Тем временем Байрон и Автарх шагали по скалам. За время ходьбы не обменялись ни словом. Остановились на ровном месте, там, где скала за тысячелетия рассыпалась под воздействием ветра и солнца.

Перед ними лежал древний сдвиг, край которого обрывался вниз, оставив выступ в сотню футов.

Байрон осторожно подошел и взглянул туда. Склон был покрыт острыми камнями, которые время и нечастые дожди разбросали по всему пространству.

— Похоже, это безнадежная планета, Джонти.

Автарх не проявил никакого любопытства к окружающему. Он даже не приблизился к обрыву.

— Это место мы обнаружили перед приземлением, — сказал он. — Идеально подходит для наших целей.

«Для твоих целей, вероятно», — мысленно уточнил Байрон. Он отошел от края и сел.

Вслушиваясь в негромкий свист цилиндра с двуокисью углерода, ждал момента, чтобы начать разговор.

Наконец, очень спокойно сказал:

— Что вы расскажете, когда вернетесь На свой корабль, Джонти? Или я должен догадаться?

Автарх, открывавший ящик с двумя ручками, который они несли, распрямился и спросил:

— О чем вы говорите?

У Байрона на ветру онемело лицо. Он потер его рукой в перчатке, потом сказал:

— Я говорю о цели вашего прихода сюда.

— Я предпочел бы установить передатчик, чем тратить время на разговоры, Фаррил.

— Вы не установите передатчик. Зачем он вам? Мы безуспешно пытались связаться с планетой из космоса. Нет причин ожидать большего от передатчика на поверхности. И дело не в ионизированных верхних слоях атмосферы. Мы испытывали субэфирное радио с теми же результатами. И мы с вами не специалисты по радио в нашем отряде. Почему же вы пришли сюда, Джонти?

Автарх сел напротив Байрона.

— Если вас беспокоят такие сомнения, то почему вы сами пришли?

— Чтобы выяснить правду. Ваш человек, Ризетт, рассказал мне, что вы планируете этот поход, и посоветовал присоединиться к вам. Я думаю, вы проинструктировали его. Он должен был сказать, что в моем присутствии вы не сможете получить какие-нибудь тайные послания. Это разумное предположение. Только я думаю, что вы никаких сообщений не получите. Но я позволил себя убедить и пошел с вами.

— Чтобы раскрыть правду? — насмешливо спросил Джонти.

— Именно. Я уже догадался о ней.

— Тогда расскажите мне. Я тоже хочу ее знать.

— Вы пришли убить меня. Мы здесь одни. Впереди обрыв. Падение с него — верная смерть. Не будет никаких признаков насилия. Ни выстрела бластера, ни других следов оружия.

На корабле расскажете печальную историю о том, как я поскользнулся и упал. Вы даже можете привести отряд, чтобы достойно похоронить меня. Все будет очень трогательно, и я буду убран с вашего пути.