Владимир Клименко - Ловцы ветра. Резервация для чудаков

– Оружие, – сказал Сеймур, выпуская к потолку струю сигарного дыма. – Довольно древнее. Но до сих пор его хранят в тайне.

– И в надежде, что смогут использовать, – мрачно заметил Бакаль.

– Скорее, на всякий случай и по привычке.

– Название-то какое ужасное. – Анита изменила прическу, заплела волосы в короткую толстую косичку и стала походить на старшеклассницу. – «Ящик Пандоры».

– Это оттого, что сами не знают, каким в реальности будет его действие. Нечто страшное и непредсказуемое.

– Типично для людей, – Шаки включилась в общий разговор, но в основном ее слова предназначались для Тана. – Делают смертоносные вещи, не задумываясь о том, что они могут обратиться против них самих.

– Но главное мы все же выяснили, – Денис попытался вернуть беседу в конструктивное русло. – Мы можем хотя бы примерно вычислять и находить аномальные зоны, а также вещи, способные изменить ход времени.

Шаки еще минут пятнадцать посидела в гостиной вместе с остальными, потом сослалась на усталость и пошла к себе в комнату. Первый опыт поисков нельзя было назвать неудачным, кое-что им выяснить все же удалось. Но нельзя же все время действовать только по метолу «тыка»! В дальнейшем к экспедициям следует относиться более внимательно. Об этом она говорила с Таном, и он полностью поддержал ее. Необходима более тщательная подготовка, иначе все их действия будут напоминать марш-броски. Результат таких операций ничтожен.

Нужен анализ, думала Шаки. Лучше потратить пару недель на подготовку и выяснение всех обстоятельств, чем мчаться сломя голову неизвестно куда и неизвестно зачем.

Невольное уважение неожиданно для нее самой у Шаки стал вызывать Сеймур. Вначале она думала, что от малаху не будет никакого прока. Мало того, он казался враждебным и непредсказуемым. Чего еще можно ожидать от вампира? А на самом деле все вышло по-другому. Именно Гаррет сумел интуитивно почувствовать хотя бы приблизительно то место, в котором мог находиться генератор. Пусть на этот раз он ошибся. Но в дальнейшем его интуиция может оказаться решающей.

В себе самой Шаки не чувствовала ни способностей интуитивно угадывать местонахождение генератора, ни склонностей к аналитическим рассуждениям. Но кое-что она все же умела. Стоило захотеть, и в ее присутствии ломалась самая сложная техника. Правда, это могло обернуться и во вред. На обратном пути в самолете она случайно чуть не вывела из строя навигационный механизм. Произошло это случайно и совпало с простым раздражением, вызванным усталостью и дурацким фильмом, который крутили по внутренней трансляции. Показывали какой-то боевик с оглушительной стрельбой и мордобоем. Наушники Шаки сняла, но изображение на экране продолжало мелькать перед глазами. Тогда Шаки сделала небольшое усилие, и четыре телевизионных экрана, расположенных в салоне, разом погасли, но вместе с этим в кабине летчиков возникла мгновенная паника – отказал автопилот. Потребовалось вмешательство Тана, во-первых, чтобы успокоить ее, во-вторых, чтобы не «выбило» аварийный компьютер. При посадке на летном поле их рейс встречали пожарные машины и карета «скорой помощи».

Последующие два дня жизни в особнячке на Золотодолинской, казалось, не были наполнены ничем, кроме безмятежного отдыха. На самом деле (Шаки это прекрасно знала) мужчины, словно сговорившись не посвящать в свою работу женщин, большую часть времени проводили у большого компьютера, так же, как и жизненно необходимые для существования отряда веши, расположенного в подвале. Анита иногда пыталась им помогать, сама Шаки предпочитала проводить время на пляже. Несколько кубинских студентов, не успевших отбыть на каникулы на родину, вскоре сами разыскали ее и с ходу, не сомневаясь в том, что она соотечественница, обратились к ней по-испански. Временами Шаки испытывала внезапную тоску по утраченной жизни, в которую, как она полагала, ей уже не вернуться никогда, поэтому встретила новую компанию широкой улыбкой, легко, подделываясь под характерные кубинские интонации, отвечала на ничего не значащие вопросы, но вслед за этим сработали врожденная осторожность и недоверчивость. Прогулки на пляж пришлось прекратить.

Больше заняться в течение всего дня ей было нечем.

Она попыталась убить время в беседах с Анитой, но та казалась ей то слишком доверчивой и открытой, то испуганной и замкнутой. Она рассказывала Шаки о средневековых городах Германии, о том, как попала на дознание в инквизицию, и в ее глазах постоянно читался плохо скрываемый страх. Очевидно, до сих пор воспоминания не отпускали ее. Шаки подумала, что в их поисках Анита может оказаться обузой, но предпочла оставить сомнения при себе. В то же время она не могла не видеть, Ч то между Анитой и Сеймуром после их совместного путешествия возникло что-то вроде близости. По крайней мере они явно испытывали симпатию друг к другу, хотя она и проявлялась пока лишь в виде благодарных улыбок, которыми они обменивались при встрече, и ласковых мимолетных прикосновениях, остающихся незаметными для других. Для других, но не для Шаки.