Федор Кандыба - Горячая земля

— Опять начинаете? Я же приказал вам мириться, — прервал готовую загореться ссору Дружинин. — Едемте в защитный зал, Вера, вам пора сменить Анохина. Мы будет ждать тебя там, Вадим.

Дружинин направился к лифту, и Вере пришлось волей-неволей следовать за ним. Разговор так и остался незаконченным.

Смена заканчивалась. Большие светящиеся часы, висевшие в защитном зале, показывали пять минут девятого. Через двадцать пять минут в забое должен был произойти очередной взрыв.

Закончив работу, шахтеры и строители группами выходили из лифтов. Два с половиной часа работы в горячем слое давались нелегко: это было ясно видно по бледным лицам рабочих.

Одни, разбитые жарой, бессильно уселись на скамьи тут же, у остановки лифта; другие пошли в комнату отдыха и с наслаждением устроились в мягких креслах; третьи поспешили к душам, где слышалось бодрое журчание прохладной воды, или к буфету, где звенели стаканы и мелькали разноцветные струи холодных, ароматных напитков…

Однако шахта не на всех действовала расслабляюще. Вера, сменив Анохина, обратила внимание, что сегодня шахтёры ведут себя гораздо более шумно, чем обычно.

Впечатление было такое, что многие шахтеры успели изрядно хлебнуть до начала смены и еще не совсем пришли в себя.

Они громко смеялись, размахивали руками, спорили, ссорились по пустякам и тут же мирились, куда-то спешили без всякой надобности и казались какими-то развинченными.

Кто-то включил радио, раздалась музыка, несколько девушек, только что поднявшихся из забоя, начали танцевать, забыв об усталости.

Дружинин долго смотрел на танцующих девушек.

— Не нравится мне это возбуждение, здесь что-то не так… — сказал он, подходя к Вере. — Что, все в сборе? — спросил он, снова бросая взгляд на танцующих.

Вера окинула взором защитный зал. Рабочие разошлись кто куда; у выхода в ствол шахты виднелся пустой лифт.

Часы показывали десять минут девятого: до взрыва оставалось двадцать минут. Если бы кто-нибудь из рабочих задержался в шахте, бригадиры уже доложили бы Вере.

— Все, кроме Щупака и Ключникова с Левченко, — ответила она. — Щупак заканчивает подготовку к взрыву, а где эти двое, не представляю. Быть может, они поднялись на поверхность вместе с Анохиным?

— Почему же они тогда не дали знать по телефону? Удивительное легкомыслие. Через десять минут все лифты выключаются, — озабоченно сказал Дружинин. — Позвоните наверх — нет ли их там?

— Уже звонила. Дежурный по лифтовой станции говорит, что они вышли, но сам он их не видел.

— Пусть установит точно, кто их видел и где они сейчас. Скажите, что я требую немедленного ответа.

— Да они же взрослые люди! Не понимаю, отчего вы так беспокоитесь. Не могли же они заблудиться в шахте. — Вера пожала плечами и взялась за телефон.

Пока шли последние приготовления к взрыву, Ключников и Левченко мирно беседовали в глубине шахты.

Они стояли в боковой галерее, в стороне от забоя, прислонившись к стене, увитой сетью охладительных труб, и рассматривали вертикальные горевшие синим светом полосы, которые виднелись на породе.

— Удивительная порода! Никогда не видал такого свечения, — сказал Ключников, отбивая геологическим молотком куски светящегося камня и складывая их в карманы своего черного самоохлаждающегося костюма.

— А тяжелая! Как свинцовая руда, — весело заметил Левченко, подбрасывая куски камня на руке. — Из нее бы гири делать. Давайте откроем завод гирь на Острове Черного Камня, Вадим Михайлович!

— Завод гирь? Прекрасная мысль! — засмеялся Ключников. — Вы хотите сказать, что мне надо заниматься гимнастикой, правда? Ах вы, шутник! Хорошо, я стану чемпионом среднего веса…

— Тогда я вызову вас на единоборство…

Ключников и Левченко болтали чепуху, совершенно забыв, что они в шахте, где с минуты на минуту должен произойти сильный взрыв.

— Однако не пора ли нам наверх? — вспомнил, наконец, Левченко. — Который час на ваших?

— На моих ровно восемь.

— А на моих — семь сорок пять! Наши часы разошлись во мнениях, — захохотал Левченко.

— Разошлись во мнениях, как забавно! — присоединился к нему Ключников.

Они стояли и бессмысленно хохотали, не думая ни о чем.

От разговора о часах снова вернулись к гирям и стали спорить, кто сильнее.

Они угощали друг друга тумаками и хлопали один другого по плечу, совершенно не думая о том, где они и что с ними может произойти.