Федор Кандыба - Горячая земля

Неподалеку от бухты был сооружен новый сухопутный аэродром, а в самой бухте часто покачивались теперь на воде гидросамолеты, прилетавшие издалека.

Около пристани вытянулись ряды длинных пакгаузов и складов. В тундру побежали асфальтированные шоссе.

На них неважно чувствовали себя олени. Зато быстро мчались по прямым, гладким дорогам новенькие автомобили, блестящие свежей краской. Зимой по этим Дорогам и по покрытой снегом тундре вихрем летели невиданные раньше бескрылые самолеты-аэросани.

Дороги вели к нефтяным промыслам и торфяным разработкам. Рыбачий поселок стал важным транспортным пунктом, откуда доставлялось топливо для большого строительства на Острове Черного Камня.

Жители поселка, а вслед за ними чукчи и эскимосы на побережье и в тундре привыкли к гулу самолетов и с интересом наблюдали за ними.

Недоволен был только старый Рагтай. Он говорил, что самолеты распугивают зверя и птицу, и поспешил откочевать в глубь Чукотки, в глухие, безлюдные места.

Темген недавно стал комсомольцем. Он работал на почте и усердно учился в вечерней школе.

Что строится на Острове Черного Камня? Темген знал только, что там проходят какую-то шахту. Он понимал, что это делается недаром: перед его глазами был наглядный пример. Всего два года назад геологи впервые нашли в этих местах нефть. Сегодня в самых отдаленных ярангах чукчей и эскимосов уже не жгли чадных плошек с китовым и моржовым жиром. Вместо них появились керосиновые лампы и печи.

Здесь, в поселке, эта самая нефть зажигала тысячи электрических лампочек, обогревала жилье, варила пищу и помогала показывать движущиеся и говорящие картины в кино на главной улице поселка…

Никогда еще бухта не видела такого количества судов и самолетов, никогда в поселке не жило так много народа. Весной опять начали прибывать пароходы из Владивостока, Анадыря и Петропавловска на Камчатке. Люди, приехавшие на них, расположились лагерем в палатках на берегу бухты.

Непрерывно скрипели краны и лебедки. Они выгружали лес, мешки с мукой, бочки с солониной и цементом, огромные зубчатые колеса, непонятные, тяжелые машины, ящики, связки канатов, катушки кабеля, горы рельсов и металлических балок и разные другие глубоко интересовавшие Темгена вещи.

Затем пришли большие грузовые пароходы из Одессы, Керчи и Мариуполя.

Пароходы были в пути несколько месяцев. Они пересекли много теплых морей и два океана, пока достигли этих суровых берегов.

На палубах слышался смех и виднелись загоревшие за время путешествия под тропиками лица строителей.

Строители были в большинстве очень молоды. Путешествие им нравилось. Их нисколько не смущало, что они направляются за Полярный круг, на неведомый, дикий остров, где им предстояло строить самую глубокую шахту на земле.

С двумя молодыми строителями Темген успел не только познакомиться, но и подружиться.

Произошло это так. Однажды Темген сидел на берегу бухты и наблюдал за погрузкой парохода, который должен был отправиться на Остров Черного Камня. В это время с парохода сошли на берег и остановились рядом с Темгеном русая девушка с удивительно яркими глазами и высокий ладный парень с большими руками и с волосами морковно-рыжего цвета.

Парень во что бы то ни стало хотел выкупаться в ледяной воде бухты.

Он никак не соглашался проехать Чукотское море, не выкупавшись в нем. Девушка же доказывала, что он простудится насмерть.

Действительно, вода в бухте была очень холодна, здесь никто никогда по своей воле не купался.

Темген счел своим долгом предупредить об этом парня.

Но на парня его слова не произвели ни малейшего впечатления. Он сказал, что другие ему не указ, он хочет жить по своему разумению, и тут же сбросил одежду и, разбежавшись, прыгнул в воду.

Девушка испуганно охнула:

— Утонет, честное слово, утонет!

Темген был бы рад предложить свою помощь, но не мог: плавать, как и все местные чукчи, он не умел.

Однако парень и не нуждался в помощи. Плескаясь и отфыркиваясь, как морж, он сделал круг и быстро поплыл сажонками к берегу.

Еще несколько минут, и он стоял на берегу рядом с Темгеном и девушкой, растирая полотенцем покрасневшее от ледяной воды тело.

— Я в Порт-Саиде купался. В Адене и в Коломбо тоже купался. Дома в Северном Донце в прорубь прыгал. На пари в школу зимой босиком ходил. Под рождество Днепр форсировал, — пояснил он, сдерживая дрожь. — Закаляться надо, Люба, тренированный человек к чему хочешь привыкнуть может, — добавил он наставительно.