Федор Кандыба - Горячая земля

— Для чего пистолет? — улыбнулся Дружинин.

— Стрелять, если будете со мной несогласны.

— Зачем же стрелять? Мы теперь соратники.

— Отлично. Будем говорить как соратники.

Хургин перешел на серьезный тон и, усадив Дружинина и вошедшего вслед за ним Ключникова, продолжал:

— Мы будем работать все вместе. Послушайте же, чего я от вас хочу, постарайтесь понять мои слова, Дружинин, даже если вам немедленно захочется меня убить. Согласны?

Дружинин наклонил голову:

— Согласен.

— Прежде всего, все мои возражения остаются в силе. Я очень слабо верю в вашу шахту-котел.

— Зачем же тогда я вам нужен? — удивленно спросил Дружинин.

— Изучать проблему! Могут найтись решения гораздо более интересные. Ваше дело — учиться и искать. Вы должны стать ученым и своим среди ученых. Понятно? Ваш, как вы его называете, проект послужит основой для вашей кандидатской диссертации.

— Мне нужен котел, а не диссертация! — воскликнул Дружинин.

— Знаю, — отрезал Хургин. — Но без диссертации вам не обойтись. Садитесь за литературу, подбирайте материал, ищите источники. Это и будет на первое время вашей работой. Помните: проекта у вас еще нет… Теперь можете стрелять, если хотите, — закончил Хургин, видя, что в глазах у Дружинина снова появился вызов.

Но Дружинин уже взял себя в руки. Он только слегка побледнел и в упор посмотрел на профессора.

— Что же, выбора у меня нет. Надеюсь, диссертация убедит вас в моей правоте. Подземный котел все равно будет построен.

Знакомство Задорожного с инженером Левченко продолжалось.

Задорожный часто говорил Левченко, что хочет познакомить его с Дружининым. Знакомство должно было состояться в день рождения Дружинина.

И вот этот день наступил.

Левченко явился в точно назначенный час.

На обеденном столе стояли цветы и бутылки с вином, против места Дружинина красовался его портрет, написанный масляными красками. Задорожный трудился над ним несколько месяцев и закончил только накануне.

Но самого Дружинина дома не оказалось. В этот день он снова пошел в Институт прикладной геологии.

Задорожный был смущен отсутствием хозяина и, чтобы развлечь гостя, предложил ему пока сыграть в шахматы.

Задорожный успел проиграть несколько партий, когда, наконец, явился Дружинин.

Настроение у него было неважное.

Покончив с делами в Институте прикладной геологии, Дружинин отправился к академику Шелонскому и долго рассказывал ему об устройстве шахты-котла.

Шелонский очень внимательно выслушал Дружинина, но он, так же как и Хургин, считал, что технически проект Дружинина еще совершенно необоснован. О поисках подходящего места для постройки первого подземного котла пока что не могло быть и речи.

Только под вечер Дружинин вышел от академика и вспомнил, что сегодня день его рождения…

Дружинин и пожилой усатый инженер Левченко понравились друг другу. Левченко был горным инженером, они могли поговорить о многом, но интересный разговор так и не состоялся.

Рядом с прибором Дружинина лежало на столе небольшое письмо в сиреневом конверте. Дружинин быстро распечатал его. Письмо было от Валентины. Вот что она писала:

«Мне очень жаль, что мы улетаем сегодня. Я хотела еще раз поговорить с вами. Не растрачивайте себя, Алексей Алексеевич! Вы талантливый человек, ваша жизнь и здоровье нужны. Вы совершите еще немало славных дел. Но надо уметь расставаться с юношескими мечтами. Чтобы остановиться вовремя, нужно больше мужества, чем на то, чтобы продолжать ошибку. Будьте сильнее своей мечты, иначе она все равно вам не дастся. Я от души хочу вам самого хорошего в жизни. И все-таки жду вас на Дальнем Востоке…

Валентина Чаплина».

— Ничего интересного, — сказал Дружинин, отвечая на вопросительный взгляд Задорожного. — Советы, добрые пожелания… Говорит — надо уметь расставаться с мечтами. Она права. Со своей мечтой я расстанусь, но от дела ни шагу в сторону не сделаю…

Дружинин разорвал письмо.

Бюро по изучению внутреннего тепла земли разместилось в двух больших комнатах напротив кабинета Хургина. Одну заняли Дружинин и Ключников, другую — инженеры и научные сотрудники во главе с ученым секретарем бюро Люсей Климовой.

Эти две комнаты оказались самыми шумными во всем Институте прикладной геологии.

Новое дело вызывало большой интерес не только в научных кругах, но и среди широкой публики.