Владимир Михайлов - Исток

— Похоже на наши места. Скоро поляна, Стен?

Снова выворачивая руль, инженер кивнул. Все дальше оставалось место, где кипела ночная битва; отзвуки ее уже не доносились сюда. Нервы начали расслабляться после пережитых возбуждений, и кто-то клевал уже носом, втайне мечтая о привычной каюте с удобной постелью и неизменной космической тишиной. Внезапно всех качнуло вперед: Стен резко затормозил. Странное движение почувствовали они, словно не ехали по земле, а плыли в океане, и большая пологая волна приподняла их и опустила; деревья прошумели вершинами — и все смолкло, и снова настала тишина. Ничто живое словно не обратило внимания на происшедшее — не встрепенулись птицы, звери не бросились искать спасения в беге. Командир озадаченно проговорил:

— Землетрясение? Местность не такая… Впрочем, кто знает, тут, верно, все возможно…

— Похоже на Гигант, — пробормотал штурман себе под нос. — Там такое случалось при подключении резервной централи.

— Несравнимо, — возразил Стен. — Там волна едва чувствовалась, при всей мощи их энергетики.

— Значит, иная мощность, — буркнул штурман и умолк, пытаясь засунуть ладони в изорванные рукава. Командир взглянул вверх; небо было на месте, видневшийся меж вершинами лоскут его был чист и усеян звездами, внушавшими доверие, неизменными. Затем что-то пролетело над лесом. Обыкновенное многоэтажное здание, только летело оно горизонтально. Вслед за ним бесшумно пронесся вакуум-дирижабль, словно только что переброшенный с Земли, где их в эту эпоху было множество. При виде дома командир невольно вобрал голову в плечи, ожидая падения этой массы вниз — на людей, на машину, на него… Ничего не произошло: небо опять очистилось, воздух остался неподвижным, ни звука не донеслось сверху. Командир покосился на остальных. Они были спокойны. Мозель прощупывал эфир, морщась от помех, Стен, склонив голову, прислушивался к слегка посвистывавшему на холостых оборотах мотору. Командир потер глаза.

— Ну, поехали, — сказал он, щупая лоб.

Деревья снова задвигались, расплывчатые, туманные. Четко видимый на экране, кто-то пересек дорогу почти перед самым носом вездехода — маленький, величиной с кошку; может быть, это и была кошка.

— Ты не заметил, какого она цвета? — пробормотал Манифик.

— По-моему, оранжевая, — глубокомысленно сказал штурман.

— Меня это интересует чисто теоретически, — обиженно проговорил химик. Он выглянул из машины. — Стен, ты возвращаешься той же дорогой?

— Нет, срезаю углы.

— Значит, это не наш след?

И в самом деле, впереди виднелась гусеничная колея, в предрассветных сумерках она была ясно различима. Штурман сказал:

— Это не наша. Эта шире.

— Уж не по этой ли колее мы шли ночью? — спросил командир.

Стен подвел машину к месту, где след гусениц был особенно отчетливым. Вездеход въехал на след и остановился. Люди вышли, оглядываясь по сторонам.

— Да, — сказал командир. — Их гусеницы сантиметра на два шире, и сама колея тоже шире. Да и рисунок траков иной. Где лаборатория?

— Один момент, — откликнулся Манифик.

Анализ не занял много времени. Манифик оторвался от масс-спектрографа, провел рукой по глазам:

— Следы стали и ее сплавов. Относительно примитивная техника, тяжелая телега. Вес, — он прикинул глубину следа и опорную площадь машины, — вес превышает тридцать тонн. Какой экипаж, если судить по нашей ранней истории, мог весить три десятка тонн?

— Танк, — первым вспомнил физик. — Военная машина. Помните мощный мотор, за которым мы сегодня гнались?

— Танк? — проворчал командир. — Там был след, а танка не было. Куда же…

Он не успел закончить.

Его прервал померкший свет звезд. Ночи на планете, находящейся в шаровом скоплении, освещены звездами гораздо ярче, чем на Земле, и вид звездного неба в тех местах наверняка описан во множестве прекрасных стихов… Звездный свет, голубоватый и трепетный, лился отовсюду и вдруг он померк. Капитан поднял голову. Остальные повторили его движение.

Сначала им показалось, что темная грозная туча укрыла их от внимательного взгляда светил. Потом они поняли, что это не туча. Они смотрели, оцепенев. Кто-то раскрыл рот, кто-то непроизвольно поднял руку, кто-то выставил плечо… Это проносилось над ними на высоте нескольких сотен метров — сперва городские стены, зубчатые, массивные, с башнями, бойницами и воротами, потом высокие здания, остроконечные кровли, на миг тускло блеснувшие свинцом. Запахло озоном, воздух стал потрескивать, на длинных вставших дыбом волосах Манифика зажглись голубые огоньки… Стены неслись над ними, колеблясь, словно они и в самом деле были лишь облаками; они перестраивались в полете, образуя углы, выступы, ища наилучшую конфигурацию; здания и высокие, с площадками наверху, башни занимали то одно, то другое место, и эти их движения сопровождались глухим рокотом, как если бы вдалеке гремел гром. Это было очень похоже на собирающуюся грозу, но только до сих пор никто из людей не видел такой грозы и таких туч.