Григорий Гребнев - Мир иной

Но тут лицо исчезло, и вместо него на экране заструились вниз какие-то иероглифы.

– Разговаривать не изволят, – сконфуженно произнес Майгин.

– Конечно же, синематограф, – уверенно сказал Берсеньев.

– Синематограф? – Майгин недоверчиво покачал головой. – А почему он таращил глаза сперва на вас, а потом на меня?.. Я нигде в синематографе не видел, чтобы актер разглядывал с полотна публику, всегда было наоборот… И потом, где проекционный аппарат?

Берсеньев промолчал. Замечания Майгина были резонными. Старый геолог обошел «саркофаг» вокруг и сказал наконец:

– Тонкая механика…

У Пети мелькнула какая-то догадка. Он стал приближаться к другому «саркофагу», но не со стороны экрана, а сбоку. Экран оставался слепым. Неожиданно студент шагнул вперед, и экран мгновенно ожил. На нем появилось лицо… Тут гадать уже не пришлось, это была женщина. Петя даже побледнел от волнения. Такого лица он никогда не видел. Сказать о нем, что оно «красивое», значило ничего не сказать…

Взглянув на возникший на экране образ женщины, Петя подумал: «Снег и небо»… Высокий лоб обрамляли волосы, похожие на взметнувшийся и застывший снежный сугроб. Тени на лице отливали легкой синевой. У мочек ушей сверкали две капли каких-то неведомых драгоценных камней. Но и на этом лице самым примечательным были глаза. Неестественно огромные, они казались перенесенными с парусов таитянских каноэ… Большие ресницы обрамляли огромные белки с фиолетовым оттенком, какой встречаешь лишь на виноградинах, а в ясно очерченных бирюзовых геммах зрачков мерцали темные точки… Глаза были полны внимания. Они ждали… но чего? Если юноша, на которого устремлен их взгляд, скажет что-нибудь, женщина все равно не поймет его языка. И Петя молчал. Лишь одна мысль сверлила его мозг:

«Не исчезай!.. Смотри на меня!..»

Лицо на экране дрогнуло, помутнело, еще миг – и оно исчезло бы, но Петя закричал мысленно:

«Нет! Нет!.. Еще!..»

И лицо вновь отчетливо засияло на экране, лишь глаза расширились, будто от удивления…

Юноша не помнил, сколько времени он смотрел в синюю бездну глаз. Наконец он не выдержал и отступил. Тотчас изображение на экране померкло.

Майгин и Берсеньев с напряженным вниманием наблюдали за обоими лицами: за лицом на экране и за полным смятения лицом юноши.

– Ну что? – спросил Майгин. – Налюбовался?..

– Нет, не налюбовался, – со вздохом произнес Петя и тут же сообщил своим друзьям: – А вы знаете, когда она стала исчезать, я мысленно приказал ей остаться, и она вновь появилась…

– Ого! Это уже что-то из области оккультных наук! – воскликнул Майгин.

– Ты приказал изображению? – насмешливо спросил Берсеньев.

Петя ничего не ответил.

– «Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит…» – процитировал Майгин пушкинские строки.

Берсеньев подошел к массивному литому шкафу без дверей, и шкаф замигал множеством разноцветных глазков.

– Подмигивают! – пробормотал Майгин. – Они, видимо, знают то, чего не знаем мы…

Но Берсеньев уже «вернулся на землю» и снова занялся следами Нэнэ.

Мальчик обошел вокруг массивного круглого стола. Далее следы вели к стене. Здесь на полу валялась жестянка с углями, но сами следы исчезали, словно Нэнэ испарился, или прошел сквозь стену, оставив после себя только свою магическую жестянку.

Геологи обошли весь дом, все его пять комнат, больших и маленьких, уютных, высоких и светлых, уставленных массивной и в то же время изящной мебелью. В одной комнате они нашли постель, устланную легкими белыми тканями. Здесь были и какие-то странные вещи, назначение которых осталось непонятным. На стене висел красивый резной, словно из слоновой кости сделанный, ящик. Майгин чувствовал себя в чужом доме и не рискнул открывать его, но едва он протянул руку, чтобы потрогать ящик, дверца сама раскрылась, и он увидел множество ячеек с крошечными мотками прозрачной пленки. Видимо, это была фонотека, но Майгин, человек второго десятилетия ХХ века, этого не знал.

Здесь же, в «спальне», Берсеньев нашел легкий шар из матового стекла, такой же, какой был найден вчера подле скелета.

Никаких признаков живых существ найти не удалось. Следы Нэнэ, первого человека, проникшего в этот загадочный дом, исчезали каким-то необъяснимым образом перед глухой стеной.

Геологи трижды обошли весь дом, но Нэнэ нигде не было.

– А может быть, он уже перекочевал в другой дом, туда, где играет музыка? – спросил Майгин, когда Берсеньев с лупой в руках в последний раз обследовал следы в комнате.