Уитли Страйбер - Послезавтра

Она тогда подумала, сможет ли так далеко доехать в караване машин «скорой помощи» с больными детьми на борту.

— Хорошо.

Молчание, которое последовало за этими словами, имело больше значения, чем многие слова. Джек прервал его так, как хотелось Люси.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Настала ее очередь.

— И я тебя люблю. — Произнеся это, она почувствовала, что эти слова были одними из самых важных в ее жизни. Такими, как первое приветствие маленькому, сиреневому сморщенному комочку, еще влажному от околоплодных вод, положенному врачами ей на живот. — Скажи Сэму, что я очень его люблю. И, Джек, да пребудет с тобой Господь! — Медленно, смахивая слезинки, выплакать которые у нее не было времени, она положила трубку.

Через широкое стекло приемного покоя она видела, как маленьких пациентов устраивают в машины «скорой помощи», где уже сидят врачи и их родители.

Сумерки пришли рано, и с ними на город обрушились полчища снежинок. Деревья уже сбросили листья и встревоженно поводили в воздухе голыми ветками. Над ними мрачные тяжелые облака направлялись на юг, впитывая в себя весь свет, который попадался у них на пути. Когда-то зрелище мерцающих городских огней на фоне свинцово-матового неба и колышущихся веток можно было назвать красивым. Но этой ночью оно было ужасающим. В город ворвался смертоносный ветер.

Джек с трудом втащил сани в белый «джип-тахо» с символикой УОАИ на двери. Когда их подхватила вторая пара рук, он чуть не подпрыгнул от неожиданности.

— Ты вроде должен сидеть в автобусе, едущем на юг, Фрэнк? — сказал Джек и обнял своего старого друга и партнера.

— Я двадцать лет с тобой нянчился. Ты думал, что я отпущу тебя одного?

Джек рассмеялся.

— А я-то думал, что это я тебе вместо няньки!

Второй сюрприз с грохотом вылетел из стальной двери, ведущей в зону парковки. Джейсон скинул свое снаряжение в багажник и резво направился к кабине.

— Куда это ты собрался?

— Ни один из вас не умеет пользоваться картами. Без меня вы окажетесь в Кливленде.

К ним подбежала Джанет Токада. В своем пальто, с развевающимися черными волосами и румяными от мороза щеками, она показалась Джеку удивительно красивой.

«Это что, синдром солдата перед боем?» — подумал он. Мужчинам перед битвой все женщины кажутся потрясающими красавицами.

— Я буду вас извещать о движении бури в вашу сторону, — сказала Джанет.

Джейсон, неунывающий оптимист, ответил ей:

— Если нам повезет и воздух чуть потеплеет, то мы успеем добраться до укрытия раньше, чем подморозим себе зады.

Джанет взяла Джека за руку.

— Удачи, Джек, — добавила она. — Для меня было честью работать с тобой.

Ее слова можно было понять как прощание с тем, что так и не успело между ними возникнуть. Джек ответил на ее пожатие.

— Это ты мне оказала честь, — ответил он.

Эти слова были непритворными. Джанет принадлежала к редко встречающемуся типу людей, вечно стремящихся к совершенству, которыми Джек искренне восхищался.

К рассвету следующего дня снег шел уже в течение восемнадцати часов, и с каждым часом становилось холоднее. Застывший перед библиотекой корабль вмерз в лед и теперь казался какой-то сказочной фигурой в блестящем панцире и с оледеневшими усами проводов.

Брайан возился с радиоприемником, сняв с него крышку и исследуя схему подключения. Он не знал, насколько удастся вернуть ему работоспособность, но был уверен, что сможет из него хоть что-то выжать.

— Может, тебе кто-нибудь с этим поможет, сынок?

Брайан поднял глаза, посмотрел на широкое красное лицо Кэмпбелла с ирландскими чертами и зелеными мигающими глазками.

— Я — член клуба по шахматам, по электронике и состою в команде школы по олимпийскому десятиборью. Если здесь есть кто-нибудь умнее, покажите мне этого человека!

В ответ полицейский лишь слегка улыбнулся.

— Ну, тогда разбирайся с этим сам, — сказал он.

— Большое спасибо.

Лютеру ужасно не хотелось, чтобы Будда справлял нужду внутри здания. У бродяги было свое ощущение порядка, и ему не хотелось его нарушать. Поэтому, как только из-за горизонта показался первый луч света, он вывел собаку на улицу.

Идти по скользкому льду вместо пола было странно и непривычно. Потихоньку они выбрались на неровную, покрытую снегом поверхность, находящуюся на уровне окон четвертого этажа. Было холодно, как на Риверсайд-Драйв в январе, а потом подул сильный морозный ветер и засыпал их снегом.

— Давай же, Будда, — проворчал Лютер. — Никто на тебя не смотрит!