Алексей Гравицкий - Отдать душу

— Что стряслось? — спросил Андрей, забирая пустой стакан.

— Ничего. — Она снова всхлипнула. — Андрюша, можно я у тебя переночую?

— Да, конечно. А что случилось?

Аня покачала головой:

— Ничего.

Андрей не стал лезть в душу, он проводил ее в комнату, предложил поужинать, а когда она отказалась, уложил спать. Сам погасил свет, уселся в кресло и задумался.

Проснулся Андрей часов в одиннадцать. Он сидел в том же кресле, кто-то заботливо укрыл его пледом. Андрей сладко потянулся, откинул плед и резко поднялся. Кровь прилила к голове, в глазах потемнело — резкость оказалась совершенно не нужной. Он постоял минуту, нацепил тапочки, которые валялись у кресла, и пошел в туалет.

До туалета он так и не дошел. Андрей услышал шум воды на кухне, прошел мимо туалета, заглянул в кухню. Там, освещенная утренним зимним солнцем, которое било в окно, домывала посуду Анечка. Она повернула голову, улыбнулась:

— Привет.

— Привет, — автоматически ответил Андрей. — Зачем ты? Не надо, я сам.

— Да я уже почти все вымыла.

— Спасибо, конечно, — бессильно пожал плечами Андрей, — но я и сам бы справился.

Андрей завернул в туалет, потом в ванну, а когда вернулся на кухню, на столе уже ждал завтрак. Аня приглашающе махнула рукой, налила ему кофе. Андрей взял чашку, уселся за стол. Позавтракали. Потом Анечка подскочила, собралась и, несмотря на вялые протесты Андрея, чмокнула его в щеку и убежала.

Больше Андрей ее никогда не видел.

Андрей долго, но безрезультатно пытался дозвониться до Валерки. Попытки продолжались целую неделю, потом Андрей не выдержал и зашел к Валерке. Дом по-прежнему был обителью тепла, вот только… Место Анечки в доме всецело заняла та самая деваха. В комнате, где жил Валерка теперь уже не с Аней, стали вянуть цветы. Фотографии смотрели со стен с горькими улыбками, провожали Валерку взглядами, полными сарказма. Картинки исчезли со стен Валеркиной комнаты, их место занял плакат с какой-то модной рок-группой. Запах домашнего тепла сменили запахи косметики.

Но все это произошло только в Валеркиной комнате, в остальном же дом остался таким, каким и был. Тепло, радушие, цветы, лиана. Только собаки не было в квартире. Наверное, ее забрала Аня. Книги, часы, тихо тикающие в углу. Они как бы отсчитывали теперь время, которое было отведено дому. Сколько его осталось?

Через два с половиной года умерла Валеркина мама. Андрей был на похоронах, потом недели две не заходил к Валерке. Он сидел, переживал и думал. Он всматривался в стены своей квартиры, в картинки и фотографии, висящие на этих стенах, в очередной отросток лианы на окне. Надо же, опять завял, ну что ты будешь делать. Андрей переживал беды того дома, может быть, даже больше, чем сами его обитатели. Обитатели, которые были ему почти родными. Обитатели, которых он воспринимал как неотделимую частичку чего-то большого, теплого, радушного, чего-то живого. Этим чем-то был дом. Дом, который он помнил и любил с детства, дом, который был большим живым и добрым, Дом, к которому он стремился. Теперь он боялся вернуться в этот дом.

Прошла еще одна неделя. Андрей пересилил себя и пришел к Валерке. Самые страшные предчувствия оправдались.

— А где книги? — спросил Андрей, боязливо озираясь по сторонам.

— Продал, — отмахнулся Валерка.

— Как?!

— Очень просто, все скопом. Библиотека в очень хорошем состоянии. Знаешь, сколько мне за нее заплатили? Ого-го!

— А цветы?

— Цветы, конечно, так просто не продашь, здесь денежных любителей нет. Половину пораздарил, половина вон стоит, сохнет.

Андрей огляделся. Книг больше не было. Жалкие остатки цветов сохли на подоконниках, лиана засохла, ее сушеные ветки пообломали, и она уже не опоясывала комнату. Старая, крепкая, сбитая на века мебель исчезла, вместо нее комнату обставили легкими дээспэшными подобиями мебели. Картинки со стен исчезли. Фотографии больше не улыбались со стен — их там просто не было. Дом умер. Вместо него теперь была безликая квартира.

Так стало.

Это был факт, и от него нельзя было убежать, скрыться, он просто оглушал, бил наповал.

Андрей стоял как громом пораженный, а Валерка что-то еще говорил и говорил. Андрей не слышал его, наконец проронил невпопад:

— Зачем… Почему?

— Что «зачем»? — не понял Валерка.

— Почему ты это сделал?

— Что — это?

— Ты убил.

— Кого?

— Дом.

— Не сгущай краски, старый, я просто сменил интерьер. Сделал ремонт, выкинул старую мебель, обновил кое-что.