Грег Бир - Эон

Патриция повернулась, глядя на юг. Стены скважины — шершавые, покрытые неровными линиями — исчезали в чернильной темноте. В конце ее виднелся кружок света размером с долларовую монету, если смотреть на нее с расстояния вытянутой руки. Она посмотрела вверх, изо всех сил напрягая зрение, и увидела обширные вкрапления темного камня в астероидном металле.

— Плазменная трубка начинается в каждой камере заново, — сказала Фарли. — Она упирается в купола, поддерживаемая узким горлышком. Это горлышко также удерживает внутри атмосферу — иначе она вся ушла бы через скважины.

— Разве воздух удерживается внутри камер не благодаря вращению? — спросила Патриция.

— Дело в относительной высоте. Без горлышка атмосферное давление у скважин все еще составляло бы около ста восьмидесяти миллиметров ртутного столба.

— Угу.

— Мы думаем, что по окружности трубки в материал куполов вмонтированы заряженные пластины, но это пока еще предложение. А трубка в коридоре значительно отличается от остальных, и у нас совсем мало идей насчет того, как она работает.

Они двигались вдоль стены, пользуясь протянутыми повсюду канатами и стойками. Возле края скважины стоял помост высотой примерно в пятьдесят метров. На него вела лестница в длинной цилиндрической клетке.

— Вы первая, — сказала Фарли. Патриция вошла в клетку и начала подтягиваться на руках; ноги ее бесполезно болтались, как у Фарли в шлюзе. — Когда окажетесь над клеткой, пристегните кольцо скафандра к канату. Если вдруг окажетесь, что вы в свободном полете, я буду сзади вас со страховочным фалом.

У вершины помоста, сориентированного в точности по оси Камня, Патриция пристегнулась к страховочному канату и подтянулась. На пять или шесть метров за край скважины выступала другая цилиндрическая клетка. Фарли махнула рукой, и они выбрались наружу, на наклонную поверхность купола.

— Под этим углом плазма выглядит очень яркой, как видите, — сказала Фарли.

Отсюда открывалась невероятная панорама. Без очевидных признаков искажения перспективы ландшафт казался изображенным на поверхности огромного шара. Детали освещались тускло-молочным светом плазменной трубки, сходившимся в яркий круг в центре дальнего купола.

— Русских сюда не пускают. Однако они работают в других скважинах.

В конце второй клетки было нечто, от чего Патриция ощутила боль в глазах. Фарли приблизилась к ней.

— Это то самое, — сказала она. — То место в коридоре, где все перемешивается.

Оно напоминало полуметрового диаметра трубу из ртути, тянущуюся до бесконечности, не по прямой и не по кривой, не движущуюся, но и не неподвижную. Если вообще можно было назвать ее отражающей, то она не вела себя, как зеркало, изображая едва узнаваемое подобие окружающего.

Патриция приблизилась к сингулярности, стараясь не смотреть прямо на нее. Здесь законы коридора завязывались в искусный продолговатый узел, нечто вроде пространственной пуповины.

Сингулярность искажала ее лицо как будто с радостным злорадством.

— Она не выглядит прямой, но это так. Она, конечно, сопротивляется попыткам проникнуть в нее, — заметила Фарли, протянула руку в перчатке и, коснувшись тупого конца, осторожно погладила ее. — Похоже, она генерирует силовое поле, которое действует в коридоре как сила тяжести. Чистый эффект — сила, которая отсутствует в седьмой камере, но начинает работать сразу же после соединения с коридором. Переход очень плавный. В коридоре чем дальше от сингулярности вы находитесь, тем больше сила, пока вы не достигнете стены. Отсюда создается впечатление, что стены притягивают. Вот вам и вес.

— Есть ли какая-нибудь разница между притяжением стен и отталкивающим полем сингулярности?

Фарли ответила не сразу.

— Если бы я знала. Сингулярность тянется посреди коридора внутри трубки. Есть предположение, что она имеет какое-то отношение к поддержанию плазмы, но… честное слово, мы все здесь невежды. Вам и карты в руки.

Патриция протянула руку. Искривленная зеркальная поверхность протянула навстречу ей нечто расплывчатое. Рука и ее отражение встретились. Она почувствовала покалывающее сопротивление и нажала сильнее.

Рука мягко входила внутрь, пока она не вытащила ее обратно. Патриция — в некоторой степени, к своему собственному удивлению — немедленно поняла принцип.

— Конечно, — сказала она. — Это словно прикосновение к квадратному корню пространства-времени. Попытайтесь войти внутрь сингулярности, и вы переместитесь на некоторое расстояние по пространственной координате.