- Ну, все правильно, - прогудел дежурный как-то разочарованно и придвинул к себе толстый гроссбух, - можешь ведь... - Лизнув палец, он принялся перекидывать страницы. Нашел, повел обкусанным коричневым ногтем по столбцу имен. - Да-а... Как тебя... А, вот!
Ниже и крупнее прочего на стене висело: "Сокрытие недуга является тяжким преступлением против общины!" Иллюстраций к этой надписи не было.
- Погоди, погоди. Не пойдет. У тебя выходной лимит на декаду выбран.
- Как выбран? Пятый выход еще не взят, вы что-то перепутали, господин дежурный.
- Ничего не перепутал. Снизили до трех. Так что шабаш, сиди не рыпайся. И знай, что в ту декаду у тебя один уже использован, два остались.
Профессор медленно встал. Постоял секунду, прижимая пальцем дергающееся веко.
- Очень правильная и своевременная мера, - произнес он сипло и опустил руку. - Эти бесконечные хождения из блока в блок только затрудняют борьбу с эпидемией.
У него опять задергалось веко, и он опять прижал его - тыльной стороной ладони.
- Вот именно. Понимаешь ведь.
- Быть может, - нерешительно спросил профессор, - в счет будущей декады разрешите? Очень нужно. Очень... я по нему соскучился.
- Иди, иди, - дежурный, уже роясь в своих бумагах, отстраняюще махнул рукой.
Он пошел.
- Не, я в этот треп не верю. Никогда. Мутанты, шмутанты...
Шепот.
Шепот.
- Ну я же курить, понимаешь, курить я хочу, курить!
- А король достал свой золотой меч с рукояткой из... из... из алмаза и сказал: "Ну, подонки, спецслужба вами займется!"
Шепот.
- Он ничего не умеет, ни-че-го! Я, милочка, с ним когда-то спала. Ноль!
- И, понимаешь, лезет передо мной со своей тарелкой без очереди. Старик, у меня просто волосы дыбом встали!
Когда профессор вошел, женщина лежала на своей койке, с закрытыми глазами, с запрокинутым лицом; не раздеваясь, она до пояса укрылась одеялом. На звук его шагов она не шевельнулась. Он замер, притворив тонкую дверцу.
- Долго, - сказала женщина, не открывая глаз.
- Разговорился с дежурным, - громко и мертво ответил профессор. Славный он мужик все же.
- Посиди здесь, - попросила женщина и чуть шевельнула рукой по свободному краешку. Он присел рядом, взял ее безвольную руку, расстегнул манжету - и даже не вздрогнул. Только сглотнул. Застегнул манжету. Наклонившись, коснулся губами сухих, палящих губ жены. Потом - шеи. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и замер на миг, увидев другое пятно, под ключицей. "Я тебе говорю, старик, с этим лабухом ты наплачешься! выкрикнули за перегородкой. - Ты посмотри, как он ключ разводной держит у тебя же волосы зашевелятся!"
- Не страшно целовать меня теперь? - тихо спросила женщина. Вместо ответа профессор, всхлипнув горлом на коротком вдохе, прижался к пятну губами. Она положила руку ему на затылок, чуть жалобно сказала:
- Не чувствует. Даже тебя уже не чувствует. Нелепо...
- Храбрая моя... Любимая моя...
- У тебя не будет никаких хлопот со мной. Не было и не будет. Нет, нет, - она тихонько засмеялась, - подожди. Дай... я совсем сниму эту проклятую рубашку.
- Эй! - остервенело крикнули из-за перегородки. - Вы потише! Сил слушать нет!
- Профессор, - ехидно сказали с другой стороны, - я намекну десятнику, чтоб тебя поставили с отката на молоток. Что-то ты сильно шустрый, здоровья много!
Невеселый мужской хохот залязгал слева и справа.
- Бедные, - едва слышно выдохнула женщина, а потом, решившись, лихорадочно содрала надетый под рубашкой облегающий свитер. У нее горело лицо. Застенчиво и как-то беспомощно, моляще вскинула глаза на мужа. Я... как тебе? Еще ничего?
Стремительный семенящий детский бег накатился и укатился мимо по коридору, а следом за ним - тяжелый топот и крик, от которых хилая дверь затряслась:
- Стой, ублюдок! Я и без докторов из тебя кишки выпущу!
- А у тебя там... были дети? - осторожно спросила женщина.
Профессор молчал. Женщина чуть качнула головой.
- Она молодец. Что решилась. От тебя радостно иметь детей.
Он молчал. Она улыбнулась.
- Ты будто с неба спустился. У нас ведь как: если "это" люблю, значит, "не это" - не люблю. А ты... Кто умеет по-настоящему любить сразу разное, никогда не станет давить и заставлять. Знаешь, я когда отревела, поняла, что эта цидулка меня еще сильней к тебе приворожила.
- Плакала? - тихо спросил он.
- Спрашиваешь! Ты в дверь - я в подушку...
Вдали заголосили, завопили: "Перестань!" - "Оттащите, он задушит!" "Психогруппу!!"
- Обидно только, что ты мне сам не сказал... Как не родной.
- Ничего про них не знаю, - вдруг сказал профессор. - Только молю, чтобы они погибли сразу, как наш... Чем гнить.
Читать дальше