Вячеслав Рыбаков - Вода и кораблики

О господи…

Из-за угла, держась за руки и не то молча, не то воркуя, медленно ступая по росистой траве, показались Цию и Даума. Улыбнулись Колю, сказали «Спокойной ночи» и вошли в скит. Коль тоже улыбнулся и сказал «Спокойной ночи». Задребезжали старенькие пружины дивана. Даума тихонько засмеялась, потом они явно поцеловались, опять поцеловались, старательно пытаясь соблюдать тишину, и через несколько секунд раскатистым басом гаркнула какая-то особенно подлая пружина; Даума снова засмеялась, и тогда уже действительно все затихло.

Земля плыла сквозь дымчатый хрусталь.

Где ж это красавица-то застряла, подумал Коль. Русалка выискалась! Тревога стремительно вспухала, затопляя сознание. Я тут сижу, гнусь измышляю – а она действительно заблудилась, что ли? А может – течением об камень?..

Против воли он сделал несколько шагов к реке, но в этот миг из сумрака выступила Сима и, ни слова не говоря, поманила Коля рукой. Коль задохнулся. Что такое? Пересек поляну, подошел. До скита метров тридцать. До Симы – шаг. Она сказала смущенно:

– Прости, я ждала, когда Мак уйдет, боялась, услышит. Я не хочу спать в скиту. Мак… ему тяжело, когда я так рядом. Он не спит, и я не могу.

– Чавой-та? – спросил Коль.

– Он не спит, горюет…

– Чего ж это он горюет в таку погоду?

Она озадаченно взглянула на Коля.

– Он же меня любит.

– А-а, – отозвался Коль. – И спать тебе не дает, фулиган несознательный!

– Ну что ты… Зачем ты так говоришь?

И Светка тогда кричала: «Зачем?!»

Она же слышит!!!

– Мне… его жалко, но что же делать?

Коль сдержанно предложил:

– Хочешь, в скорди ложись, на сиденье. Там, правда, тесновато, а ты девка голенастая… поместишься?

– Помещусь, – Сима улыбнулась. – А ты где?

– Как зайчик, под самой дальней сосенкой, – и внезапно вырвалось: – Чтоб тебе не стало меня жалко.

– Послушай, – заговорила она очень поспешно, – я шла и наткнулась на крест. Я знаю, так раньше хоронили. Ты кого-то здесь… потерял?

Коль помолчал.

– Кабарга у меня была, дружили очень. Красивая, как ты вот. В холода ее волки порешили.

– Расскажи.

Коль стал вспоминать. Глаза Симы влажно заблестели, она вслушивалась жадно и грустно.

– Спасибо, я поняла…

– Ну вот, – сказал Коль, – распечалил я тебя, старый дурень…

– Дед, – сказала она вдруг. – Ты ведь не дед. Ты Коль Кречмар, звездный пилот, – и она несмело коснулась кончиками пальцев его плеча. Произнесла чуть удивленно: – С кем свела судьба…

Все.

– Честное слово, я не нарочно подслушивала! – с отчаянием сказала она. – Пожалуйста, поверь! Я просто ждала, когда Мак уйдет!

Все.

Он проиграл опять. Он с самого начала знал, что проиграет, вот и проиграл. Наконец-то. Скоро снова будет покой, они уедут.

Она слышала его.

– Хочешь, уедем? – ее голос дрожал.

– На чем? У вас же скорди сломался.

– Мы его сами сломали. Решили поробинзонить… Мы даже не знали, что ты здесь, Коль.

– А сказали, сломался. Меня, значит, обманывать можно?

– Да нет же! Мы еще до тебя просто сами так договорились: сломался, и все. Цию вынул интераптор, мы завязали ему глаза, он отошел и закопал вслепую, чтобы труднее было найти. Мосты сожжены, мы в дремучем лесу одни-одинешеньки… Мы не врали! Но если хочешь…

– Что ж ты словами спрашиваешь, красавица? Али я нечетко мыслю?

Она помедлила, будто прислушиваясь.

– Ты и хочешь, и не хочешь. Разве мне… нам выбирать?

– Тебе, – честно сказал он.

Она не нашлась, что ответить словами. А что она подумала – знать ему было не дано.

– Ты знаешь, как я к тебе отношусь? – спросил он.

– Да, – ответила она мгновенно.

– Как?

– Как Макбет.

Коль закашлялся смехом. Да если бы он был способен чувствовать то же, что этот мальчик!

Она слышала его.

– Я для примера сказала… Чтобы не называть словами, – и вдруг храбро разъяснила: – Я знаю, тебе нужно все… всю… прямо сразу.

Запнулась. Конечно, уже услышала, что он хочет спросить. Но ждала, когда спросит вслух – из вежливости? Из сострадания к его уродству? Из уважения? Пес их разберет…

– Из уважения… – едва слышно сказала она.

– У тебя уже было это? «Все… всю»?

– Нет.

– Хотела бы?

Она пожала голыми плечами, и он вдруг всполошился: майка, юбка коротенькая, так легко девчонка одета ночью – но она ответила сразу:

– Нет, что ты, не замерзла… Как можно хотеть этого отдельно? Полюбить хотела бы. Тогда было бы и «все-всю», и многое другое. Полюбить хотела бы… Так, чтобы с ума сойти, чтобы стлаться…