Вячеслав Рыбаков - Зеркало в ожидании

- Почему бы не послать ее обратно?

- Не уйдет. И потом, мы еще будем рады Вуле, когда появятся снежные скорпионы.

- Опять ты об этих скорпионах. Ты уверен, что они не плод твоего воображения? Эти места выглядят пустынными, как заброшенное кладбище.

- Они выжидают, - сказал он. - Они знают меня и Вулу. Много раз они пытались проверить нашу бдительность - и каждый раз оставляли на снегу своих мертвых. Поэтому они просто преследуют нас и выжидают.

- Моя пушка справится с ними, - я показал ему официально разрешенное огнестрельное оружие, которое было у меня на виду. Он вежливо осмотрел его.

- Снежный скорпион умирает нелегко, - заметил он.

- Эта штука в самом деле бьет как пушка, - уверил я и продемострировал эффективность пистолета, отстрелив верхушку скалы ярдах в двадцати от нас. Между деревьев заметалось мощное эхо: "Кар-ронг! Кар-ронг!" Он чуть улыбнулся.

- Всякое бывает, Карл Паттон.

Ночь мы провели в лесу.

* * *

На следующий день нам пришлось труднее с самого начала. На открытых местах намело снега, который замерз и покрылся коркой, выдерживавшей мой вес, но ломавшейся под ногами великана и его собаки. Теперь я уже не плелся позади. Я возглавил процессию, а большому Джонни приходилось тяжеловато, когда он вынужден был поспевать за мной. Он не жаловался, и даже, казалось, не задыхался слишком сильно. Он шел вперед, то и дело останавливаясь подождать, пока его догонит милый песик, и каждый час устраивал привал.

По мере подъема местность становилась все более и более открытой. Пока мы шли по лесу, среди деревьев, у меня сохранялось ощущение чего-то знакомого: все же вокруг была жизнь, и притом - почти земного типа. Можно было обманывать себя, представляя, что где-то вон за тем перевалом увидишь дом или дорогу.

Но этому пришел конец. Теперь перед нами расстилалось совершенно голое снежное поле, чуждое, словно поверхность Юпитера, украшенное лишь тенями окружающих горных вершин. А впереди, над полем, на фоне темного неба, висел-громоздился ледник, сахарно-белый в лучах заходящего солнца, прорезанный зеленовато-голубыми прожилками.

Часа через три великан вдруг указал мне на нечто далеко позади. Нечто было похоже на россыпь черного перца на белой скатерти.

- Стая скорпионов.

- Если мы будем вот так стоять и смотреть, нам никогда их не обогнать, проворчал я.

После этого мы непрерывно шли на протяжении девяти часов, поднялись и перевалили через один хребет, потом через второй, еще более высокий, и только тогда он попросил сделать привал. Уже надвигались сумерки, когда мы устроили лагерь в снедном сугробе, если только можно назвать лагерем пару нор, вырытых в снегу. Великан разжег небольшой костер и разогрел суп. Мне он, как всегда, налил очень солидную порцию, а себе и собаке оставил, на мой взгляд, меньше, чем следовало бы.

- Как у нас с припасами? - спросил я.

- Нормально, - только и ответил он.

Температура понизилась до минус девяти по Цельсию. Джонни вытащил свой плащ - шкуру какого-то сверхбарана, расцвеченную черными и оранжевыми полосами и закутался в шерсть. Он и пес спали вместе, тесно прижавшись друг к другу, чтобы было теплее. Приглашение присоединиться я отклонил.

- У меня с обогревом все в порядке. Обо мне можно не беспокоиться, - заверил я.

Но, несмотря на свой костюм, проснулся я дрожа и был вынужден переключить термостат на усиленный обогрев. Верзиле же, казалось, холод был нипочем. Впрочем, благодаря своим габаритам он имел одно преимущество: на единицу веса у него приходилась меньшая площадь излучающей тепло поверхности. То есть, мороз его не проймет, если только не случится ничего непредвиденного.

Когда он меня разбудил, стояли глубокие сумерки. Солнце уже почти скрылось за вершинами гор на западе. Нам предстояло подниматься по снежному склону под углом градусов тридцать.

Хотя по пути нам попадалось немало скальных выступов и обледеневших участков, которые здорово облегчали движение, шли мы довольно медленно. Стая снежных скорпионов стала нас догонять. Пока мы спали, они, по моим подсчетам, сократили разрыв миль до десяти и теперь шли вверх, рассыпавшись широким полукругом. Мне это не нравилось. Подобные действия предполагали в противнике больше разума, чем хотелось бы от него ожидать, особенно если учесть те изображения снежных скорпионов, которые мне довелось увидеть.

Вула, оборачиваясь, таращила глаза, скалила зубы и рычала на наших преследователей, но великан продолжал идти, медленно и упорно.