Евгений Гаркушев: Жизнелюбы

Психолог всхрюкнул.

— Пытаешься выглядеть хомо сапиенсом нового образца? Таким, какими хотят нас видеть жизнелюбы? Брось, Даже дети из инкубаторов не обладают всеми нужными рефандерам свойствами. Человеческая природа бунтует. А уж любой, кто жил на Земле до их прилета, просто не может сочувствовать этой мрази. Они ведь термиты. Животные. Да какие там животные? Гнусные жуки…

— Соображают они, однако же, лучше нас, — равнодушно откликнулся Светлов. — И доказали свое превосходство не только на словах, но и на деле. Иначе ты бы на них не работал.

— Выходит, ты их любишь больше, чем людей?

Даниил попытался взглянуть в глаза психологу, но тот мгновенно отвел взгляд.

— Я не люблю их больше, чем людей. Это было бы странно и неестественно — относиться к чужому виду лучше, чем к своему. У людей есть свои сильные стороны. Но рефандеры могут быть отличными союзниками. Я хочу работать с ними. Распространять жизнь.

Миша крякнул.

— В Тибете тебе так мозги промыли? Я слышал, последние три года ты околачивался там? Медитировал, жил в монастыре?

— Я постигал мудрость Востока четыре года, — ответил Даниил.

— И что же? Просветлился? — перебил его психолог. — Овладел искусством всепрощения?

— Нет. Но понял, что все наши обиды нелепы и нерациональны.

Психолог присел на пол рядом с узником, понизил голос до доверительного шепота.

— Слушай, Светлов, ты же был не последней фигурой в движении сопротивления. И, хочу заметить, у тебя имелись все основания для того, чтобы мстить термитам Взять хотя бы случай с твоим младшим братом, который заблудился в тайге вместе с рефандером-туристом, любителем экстремальных ощущений. Эта тварь съела его — чтобы продлить свою жизнь! Ты забыл?

— Нет, конечно. Но интеллектуальный потенциал рефандера был гораздо выше, — не поднимаясь с синтепонового тюфяка, ответил Даниил. — Он обладал навыками и знаниями, которые нельзя было терять. Его жизнь была ценнее, чем жизнь Павла.

— Но он ел его по частям! Сначала отгрыз ногу, потом другую… Потом руку! И все это время твой брат был жив!

— Самому рефандеру, думаю, было не слишком приятно питаться своим проводником. Они очень ценят жизнь — ты прекрасно это знаешь. А питаются преимущественно протеиновыми растворами. Но он пошел на это, чтобы служить делу жизни. Пересилил себя.

— Какое самопожертвование!

— А вина за то, что рефандеры так долго не могли найти своего сородича, целиком лежит на отрядах сопротивления. Так что они тоже отвечают за смерть Павла… Но самое главное — стратегия рефандера оказалась верной. Если бы он убил брата сразу, то жертва оказалась бы бессмысленной. Рефандер не смог бы питаться тухлым мясом. Поддерживая жизнь моего брата, он смог дождаться прихода помощи. Если бы помощь подоспела раньше, могли бы спасти и Павла.

Казалось, Мишу сейчас вырвет.

— Тухлым мясом? — повторил он. — Это ты о брате?

— О его теле. Любого человека можно рассматривать как личность и как органический объект. В данном случае для рефандера были важны его питательные свойства.

— Наверное, ты не слишком-то любил брата?

— Я был к нему очень привязан. Поэтому и наделал много глупостей. Но сейчас понял — месть нерациональна. Так сложилась судьба. Рефандер все сделал правильно. Он принес делу жизни больше пользы, чем мог принести мой брат.

За полуметровым слоем бетона, в соседней комнате, беседу психолога и Даниила Светлова наблюдали пять членов экспертной комиссии. Два рефандера, аналитик и специалист-оператор детектора лжи, человек, работающий на новых хозяев Земли, бочкобразный дендроид и помещенный во вместительный бассейн шохр — похожее на спрута существо с сильными телепатическими способностями.

— Он говорит правду, — прощелкал жвалами рефандер-оператор, снимая показания с детектора лжи. — Его слова не расходятся с мыслями.

«Подтверждаю», — изменением окраски тела просигнализировал шохр.

— Я тоже вижу, что он искренен, — заметил человек. — Вижу, но не могу в это поверить! Даже при всей лояльности к вам, если бы с моим братом сотворили такое… Если бы его ели живьем в течение трех недель… Я бы не смог этого простить!

— Ненависть ведет в никуда, — прошелестел дендроид. — Жизнь священна.

— Только люди не достигли таких вершин самоотречения! — закричал человек. — Ему промыли мозги в Тибете? Или он так далеко зашел по пути Будды, что поверил в то, что вся жизнь — страдание, а избавление от страданий — отсутствие желаний? Но зачем он тогда хочет распространять жизнь по Галактике? Ведь это — умножение страданий!