Гарри Гаррисон - Запад Эдема

– Может и нет, но я так просто не сдамся. Если лодки могут понимать простые команды, то почему этим существам не уметь делать то же самое?

– Ты будешь учить их так же, как учат лодки?

– Нет. Поначалу я думала, что все будет так же, но теперь мне хочется добиться более высокого уровня взаимопонимания. Обучая лодки, используют поощрения и наказания за исполнения того или другого приказа и за неисполнение его. Неправильная реакция карается электрошоком, правильная поощряется куском пищи. Это хорошо для дрессировки лодок, но я не собираюсь дрессировать этих животных. Я хочу говорить с ними, общаться.

– Речь – это очень трудное дело. Многие из тех, кто появился из моря, так никогда и не могут научиться этому.

– Ты права, охотница, но это вопрос положения. Молодежь испытывает трудности в разговоре со взрослыми, но не забывай, что все молодые разговаривают между собой, когда находятся в море.

– Тогда научи этих животных детскому языку. Уж им-то они должны овладеть.

Энги улыбнулась.

– Прошло уже много лет с тех пор, как я говорила, как ребенок. Ты помнишь, что это значит?

Она подняла руку, и кисть ее изменила цвет из зеленого на красный, потом вновь стала зеленой, в то время как пальцы делали какие-то знаки.

Сталлан улыбнулась.

– Сквид-много-для-всех.

– Ты помнишь. Но ты заметила, насколько важен при этом цвет моей руки? Без него смысл сказанного будет неясен. Могут эти меховые существа изменять цвет своих кистей?

– Сомневаюсь. Я никогда не видела, чтобы они делали это. Хотя их тела имеют красный и белый цвета.

– Это может быть важной частью их речи...

– Если они ею обладают.

– Верно. Если они ею обладают. Я должна присмотреться к ним поближе, когда они будут вновь издавать свои звуки. Подобно ийланам, их может заставить говорить только крайняя необходимость. Они должны научиться совершенному общению.

Сталлан жестом выразила свое непонимание.

– Я не знаю, что это значит.

– Тогда я продемонстрирую смысл этого. Слушай внимательно, что я скажу. Готова? Итак, я теплая. Ты поняла?

– Да.

– Я теплая – это утверждение. Совершенным ее делает более тесная связь частей этого утверждения. Сейчас я повторяю его более медленно. Я... теплая... Я двигаю своим большим пальцем вот так, глядя при этом немного вверх, потом говорю ТЕПЛАЯ и слегка поднимаю хвост. Все это: производимые звуки и движения, – составляет полное утверждение.

– Я никогда не задумывалась над такими вопросами и, признаться, у меня болит голова, когда я делаю это.

Энги рассмеялась.

– Я так же плохо чувствовала себя в джунглях вокруг города, как ты в джунглях языка. Очень немногие могут научиться этому, возможно, потому, что это так сложно и трудно. Думаю, что первый шаг в понимании этого, предположение, что наш язык отражает нашу сущность.

– Ну вот моя голова и заболела. Ты думаешь, что животные, вроде этих, могут понять то, чего не понимаю я? – Сталлан указала на существ, замерших у стены, на пустую тыкву из-под фруктов и кожуру, разбросанную по полу вокруг них.

– Я не собираюсь ничего усложнять и имела ввиду только то, что история нашего языка соответствует нашему развитию в жизни. Когда мы были молодыми и только вышли в море, мы не умели говорить, но искали защиты у других членов нашей эфенбуру, вошедших в воду одновременно с нами. Простые движения рук и ног, изменение цвета кистей. По мере роста мы учились все больше и больше и, когда вышли из моря, то добавили к умению издавать звуки кое-что еще, чему научились, пока становились ийланами. Это привело меня к моим сегодняшним проблемам. Как научить нашему языку эти существа, которые не прошли нашего цикла развития? Или все же они прошли через водный период?

– Мои знания по этому вопросу далеки от полных, и ты должна помнить, что эти виды устозоу – новые для нас. Но я весьма сомневаюсь, что они жили в воде. Я добывала и выводила у себя некоторых из наиболее часто встречающихся видов, которые кишат в джунглях. У всех них была одна общая черта – они все время теплые.

– Я заметила. Это довольно странно.

– Есть и другое, не менее странное. Взгляни на этого самца. У него только один пенис, который он не может втягивать. Ни у одного из видов устозоу, которых я добывала, не было нормального двойного пениса. Кроме того, я изучала их метод спаривания и скажу, что он отвратителен.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что после оплодотворения яйца, его носят самки. Когда же рождаются детеныши, они носят их с собой и кормят из мягких органов, которые растут на их торсах. Ты можешь видеть их там, у маленькой самки.