Александр Рыжов - Земля Тре

Глеб жадно припал губами к краю, глотнул и поперхнулся - вода обожгла горло ледяным холодом.

- Откуда взял?

- Тут ручей рядом, - пояснил Коста. - Хороша водица, правда?

- Слишком хороша, - проговорил Глеб, кашляя. - Больше ничего не заметил?

- Заметил.

- Что?

- А вон Пяйвий покажет.

Подошел Пяйвий, протянул измятый, в рыжих пятнах ржавчины, шлем и сказал сдавленно:

- Чудь...

- Дай-ка глянуть. - Илья взял шлем, повертел в руках. - Обычное дело. Чудь по волоку часто рыскает, здесь пожива есть.

- Значит, встретим?

- Как повезет. Можем встретить, а можем и не встретить.

- Но шлем...

- А что шлем? Он, может быть, уже лет десять тут валяется. Знаешь, сколько народу в этих краях полегло...

Первая ночь на волоке прошла спокойно. Утром продолжили путь, но прошли всего полверсты и наткнулись на неожиданное препятствие. Поперек волока стоял, загораживая дорогу, наполовину истлевший остов судна, а вокруг белели груды человеческих костей.

- Н-да... - сказал Коста, первым нарушив молчание. - Сеча была знатная...

Многие черепа лежали отдельно от скелетов, а перерубленные позвонки и расчлененные наискось грудные клетки говорили о том, что бились здесь лихо и яростно, снося мечами головы и разваливая туловища пополам. У некоторых скелетов в ребрах застряли наконечники стрел.

- Чудь одолела... - сказал с горечью Илья, оглядев место побоища. Всех ушкуйников побили и ушли.

Верить в это не хотелось, но Илья был прав. Брошенное судно, непогребенные останки - так могло произойти, только если никого из новгородцев не осталось в живых. Коста и Глеб обошли место сражения, но на глаза не попадалось ничего, кроме костей. Оружие и все, что было ценного на ушкуе, грабители унесли с собой.

Шестопал долго смотрел на то, что осталось от погибшего корабля, и вдруг сказал громко:

- Это же Бирюк! Помнишь, Илья?

- Помню. Два года назад сгинул. К Студеному морю шел... Не дошел, значит.

- Похоронить их надо, - сказал Коста. - А то не по-людски как-то...

Глебу очень не хотелось оставаться здесь на ночь, но не согласиться с Костой он не мог.

Весь остаток дня расчищали волок и сносили кости - новгородские и чудские - в общую яму: разобрать, где чьи, было невозможно. За работой не заметили, как наступил вечер. Солнце утонуло в чащобе, напоролось на растопыренные сучья и густыми медовыми ручьями стекло по бафяной листве в землю.

- Хорош! - выдохнул Глеб. - На сегодня хватит.

Развели костер, один на всех. Коста взялся кашеварить. Дым, смешавшись с паром, сизой струёй потек по ветру.

- Кто сегодня в ночь? - спросил Глеб.

- Я, - ответил Алай.

- Не зевай...

После ужина с неодолимой силой потянуло ко сну. Глеб опустился на траву, положил рядом обнаженный меч и почувствовал, как усталость сводит руки и ноги. В голове зашумели и стали мягко перекатываться теплые волны, перед глазами поплыли белые облака. Последнее, что запомнил, - сгорбленная спина Алая, шевелящего прутом в костре. Затем все задрожало, перевернулось, исчезло в тумане... возникло вновь, но вместо Алая у костра сидел обросший черной шерстью великан с собачьей головой. Он оглянулся, вонзил в Глеба свирепый взгляд, оскалил клыки и зарычал. Из пасти высунулся алый, светящийся в темноте язык, который сполз, как змея, сперва на живот великана, потом на колени, потом на землю и, извиваясь, пополз к Глебу. Трава под ним начала дымиться. Глеб ощутил удушливый запах, хотел вскочить, но увидел, что язык, словно удав, обвил ему ноги и тянется выше - к груди, к горлу...

- Коста! - Глеб дернулся, стал шарить рукой в поисках меча и проснулся.

То, что увидел, открыв глаза, показалось страшнее самого кошмарного сна. Лес и небо были озарены ярчайшим пламенем. Раздувшись, как громадный пузырь, оно колыхалось из стороны в сторону и расплескивало багровые сгустки. Воздух был пропитан нестерпимым жаром - тело как будто окунули в кипяток. Глеб хотел подняться на ноги, но мышцы почему-то отказывались напрягаться. Он с трудом сел, протер слезящиеся глаза, и только тут до него дошел весь ужас случившегося.

- Коста, Илья! Ушкуй горит!

На четвереньках подполз к Алаю, ватными руками схватил его за плечи. Тот спал беспробудным сном, уронив голову на прижатые к груди колени.

- Проснись! Проснись! - Глеб тряс его изо всех сил, но обмякшее тело Алая болталось в руках, как тряпичная кукла.

Глеб в отчаянии посмотрел вокруг - никто из лежавших вповалку ушкуйников не шевелился, не поднимал головы.

- Эй! Вы живы?!