Александр Рыжов - Земля Тре

Коста выбрался на палубу, с него текло ручьями. Не переводя духа, пробасил:

- Посмотрите во втором!

Ушкуи стояли бок о бок, едва касаясь друг друга бортами. Илья перепрыгнул с палубы на палубу, открыл люк, спустился вниз.

- Что случилось, что? - повторял Глеб, стиснув кулаки.

- Вычерпаем воду - поглядим, - угрюмо проговорил Коста.

- Здесь порядок! - сообщил Илья. Глеба это не успокоило - он с тоской смотрел на разбросанную кладь. Сколько добра пропало!

- Горевать будем после, - с железом в голосе сказал Коста. - Надо за дело браться, и побыстрее.

Ушкуй по скрипящему песку вытащили на берег. Он был похож на неподвижную китовую тушу. Глеб обошел вокруг судна в поисках пробоины, но ничего не нашел - очевидно, она была где-то внизу. Тем временем Илья с Костой занялись намокшим грузом. Добрая половина всего, что лежало в трюме, пришла в негодность. Они остались без муки и без соли, вяленая рыба раскисла, но Илья предложил, если будет погода, попробовать подсушить ее на солнце. Меньше всего пострадали бочонки с ладно пригнанными крышками и запас стрел для луков.

Когда закончили разбирать поклажу, Коста снова полез в трюм - ему не терпелось узнать, отчего случилась беда. Глеб ждал на палубе. Сразу после того, как обнаружилась новая напасть, им овладело чувство, похожее на отчаяние, но теперь оно почти улетучилось - характер брал свое, мысли обретали четкость и ясность, и лишь тонкая жилка на виске беспокойно подрагивала.

- Ну что? - спросил у Косты, который с утомленным видом выглянул из люка.

- Дыра с кулак. Если б не мешки, воды бы уже набралось доверху...

Он говорил громко, слышали все. Шестопал поскреб ногтями седеющую макушку.

- Откуда дыра-то?

- Брус расколот. Похоже, напоролись на что-то.

- И не почуяли?

Коста не ответил. Выбравшись из трюма, спрыгнул вслед за Глебом на песок и стянул через голову мокрую рубаху.

Стемнело. Глеб отдал команду разводить костры и устраиваться на ночлег, а сам подошел к Косте, который, стоя по пояс в реке, плескал на мускулистое тело студеную воду.

- Как думаешь, долго простоим?

- Пустяки... За день управимся. Хочешь совет?

- Хочу.

- С едой теперь будет туго. Дай мне утром кого-нибудь в помощь, я займусь починкой, а прочих отряди в лес, пусть настреляют дичи - тут ее немерено.

Совет был дельный, и Глеб кивнул в знак согласия. Коста вышел из воды, по-собачьи отряхнулся, брызнув холодными каплями. Сел на берегу, лицом к реке, и как бы между прочим сказал:

- А дырка-то топором прорублена. Слышишь?

- Слышу, - тихо отозвался Глеб, присаживаясь рядом. - Я даже знаю когда.

- Правда?

- Правда. - И рассказал о том, что было ночью. Коста подобрал прутик, задумчиво вычертил на песке загогулину.

- Говоришь, все спали... Но кто-то же не спал!

- Не спал.

- Кто это мог быть, не знаешь?

- Откуда? Тьма была, хоть глаз выколи. Костры погасли, только наш горел, да и то еле-еле.

- А кто был возле нашего, когда ты ходил?

- Да не разглядывал я! Встал, сходил к озеру, вернулся, лег. Все.

- Ну а рядом с тобой кто спал, помнишь?

- Рядом? Пяйвий.

-- А еще?

- Ты... Больше никого не помню.

- И то хорошо. Значит, двоих можно исключить.

- Смеешься? Вам двоим я как себе доверяю.

- Доверие доверием, но убедиться не мешает... Что делать думаешь?

- Залатать ушкуй и плыть дальше, - твердо сказал Глеб. Коста положил ему на плечо тяжелую руку, подвел черту под разговором:

- Значит, так тому и быть.

Утром Глеб отправил ушкуйников за добычей, а сам вместе с Пяйвием и Костой остался чинить корабль. Работа спорилась, и, прежде чем солнце перевалило на другую половину неба, дыра в днище была заделана. Глеб по примеру Косты ополоснулся в реке (от холода по коже побежали мурашки, зато ощутил необыкновенную свежесть) и принялся набивать стрелами колчан.

- В лес? - спросил Пяйвий.

- Поброжу немного. Места незнакомые, интересно.

- Я с тобой!

- Останься лучше с Костой, стоянку покарауль. Я к ужину вернусь.

- Далеко не заходи, тут заблудиться недолго, - предупредил Коста.

- Ладно...

Глеб взял лук, перекинул через плечо ремень колчана и направился в чащу.

Поначалу шел по следу кого-то из товарищей, подмечая обломанные ветки и примятую траву. Но вскоре свернул в сторону и пошел своей дорогой. Лес встретил его неприветливо - острые сучья цеплялись за одежду, под ногами то и дело попадались коряги, а к лицу противно липли паутинные нити. Глеб брел наугад, надеясь, что рано или поздно деревья расступятся и покажется поляна.