Кир Булычев - Последние драконы

Камешек в колечке не потемнел. Но это еще ничего не значило. Ведь те люди были далеко от нее — колечко могло и не уловить опасности.

— Что им нужно? — Дороти хотела сказать это про себя, а вышло — вслух.

— Они давно едут за тобой, — сказала всеведущая старуха, — от самого Лиджи, но не приближаются. Они не хотят, чтобы ты их видела. Будь осторожна, принцесса.

Господи, им тут и это известно!

— В горах даже птицы разносят вести, — засмеялась молодая женщина, которая кормила грудью ребенка. Почувствовав смущение Дороти, все остальные присоединились к ее смеху. Они не хотели обидеть гостью, просто им было непонятно, как можно не заметить таких простых вещей.

Дороти поднялась.

— Я еду к тому месту, где был бой демонов пять или шесть лет назад, — сказала она. — Кто мне покажет туда тропу?

— Той тропой давно никто не ездит. Это плохая долина, мертвая долина, — сказала старуха.

Она вытерла жирные от кунжутного масла пальцы о плоскую обнаженную грудь. Здесь люди совсем не боялись холода.

— Вы только покажите мне тропу.

Старуха велела женщине, кормившей младенца, выйти с Дороти. За ними выбежали мальчишки. У коновязи мальчишки отвязали лошадей принцессы, а женщина подержала Дороти стремя, когда та влезала в седло. Ребеночек плакал, он был недокормлен.

Мальчишки проводили Дороти до выезда из деревни, до ворот в изгороди, защищавшей посевы от кабанов и оленей. Дороти надеялась, что преследователи не заметили, что она уже отправилась в путь.

Тропинка, сначала утоптанная, видно, по ней ходили люди селения по разным делам в окрестностях, постепенно становилась все уже, вот уже и молодые стебли бамбука выросли посреди нее, дальше ее завалило небольшим оползнем.

Лошади шли осторожно, неуверенно.

Раза два Дороти останавливалась, проехав открытое пространство, чтобы убедиться, что за ней нет погони. Но ничего не услышала и не заметила.

Наконец тропа перевалила через хребет по пологой лощине между двумя покатыми вершинами, и перед ней в просвете между могучих, но согнутых ветрами деревьев открылась долина, где когда-то сражались демоны.

Долина была тихой и мирной — ни одного дымка не поднималось над ней, ни единой террасы не было засажено рисом или ячменем, ни одна тропа или дорога не нарушила девственность леса: природа в муссонных лесах за несколько лет залечивает все раны, нанесенные ей человеком.

В Дороти вдруг возникло ощущение чужого присутствия, будто проснулся внутренний голос, проснулся тревожно, он ничего не говорил, но безмолвно торопил ее, чтобы она скорее спустилась, скорее нашла необходимое и скорее возвратилась обратно, под защиту хребта, замыкающего долину.

Однако лошади не могли спешить, спускаясь по крутому склону по едва различимой тропе. Так что Дороти, хоть и встревоженная внутренним предупреждением, спускалась медленно, чувствуя опасность, которая происходила не от чужого присутствия, а, наоборот, от тишины, царившей в долине. Казалось, отсюда даже улетели все птицы, так молчалив был лес, зато растения, чем ниже опускалась Дороти, тем более удивляли ее своими необычными размерами и формой листьев. Казалось, злые духи состязались здесь в издевательстве над привычными формами растений. Неприятно было, когда ветки касались тебя, когда ты вдыхала тяжелый запах, исходящий от земли, покрытой разноцветными лишайниками.

Но тем не менее Дороти продолжала свой путь, хоть и испуганная увиденным, но не настолько, чтобы страх преодолел желание увидеть поле битвы звездных людей и найти Зеркало Зла, Перстень Угрозы и Венец Власти. Эти сокровища, о которых ей рассказал внутренний голос, должны быть прекрасны и сверкать так, что лес не сможет их скрыть, если они и на самом деле оставлены здесь теми, кто был побежден.

Спуск в долину занял около часа. Дороти устала, устали лошади, и ей пришлось остановиться на широкой прогалине, чтобы отдохнуть.

Постояв на месте несколько минут, Дороти, спешившись, повела своих лошадей дальше — в неподвижном влажном воздухе долины не хотелось оставаться.

Неожиданно впереди деревья расступились, и Дороти оказалась в мертвой деревне, о которой совсем забыла.

Посреди обширной и еще не заросшей бамбуком и кустами поляны стоял Большой дом, его крыша в середине провалилась. Покосились, а то и рухнули дома вождя, жреца и дом для молодых охотников. Дальше начинались поросшие гигантскими лопухами и высокой травой поля.

Дороти прошла по площади, утоптанной за много поколений настолько, что трава не смогла еще пробиться сквозь слой глины. Скорее, торопил Дороти внутренний голос или, может, не голос, а необъяснимый страх перед опасностью, у которой нет имени.