Кир Булычев - Возвращение из Трапезунда

— Вы убеждены в этом?

— Может быть, она спала. Я не знаю.

— Вы пытались с ней разговаривать?

— Я окликнул ее, но она не ответила.

— Вот видите, — сказал следователь. — Я же вас предупреждал. Вы могли нанести ей травму. А что вы взяли в палате?

— Я? В палате? А что я мог взять?

— Не знаю, — сказал Вревский. — Спокойной ночи. Завтра увидимся. Завтра в десять жду у себя. В здании суда.

— Спокойной ночи, — сказал Андрей с облегчением.

Портье глядел на него во все глаза.

— Так это вы приходитесь сыном господину Берестову? — спросил он.

— Да, — сказал Андрей. — Спокойной ночи.

В номере Андрей вытащил из кармана тужурки вещь, которую взял у Глаши. Она оказалась серебряным портсигаром. На крышке его были изображены лилии. Видно, там нечто важное, если Глаша даже в таком состоянии не рассталась с ним.

Андрей попытался открыть портсигар, но он был заперт. Андрей покрутил его в руках и спрятал в чемодан, под белье. Потом подумал, что, если кто-то заинтересуется его вещами, портсигар может вызвать подозрения. Он переложил его во внутренний карман тужурки, повесил ее на спинку стула.

— Спокойной ночи, Глашенька, — сказал он, надеясь, что его слова таинственным способом донесутся до нее.

С утра он был у следователя, который задал ему тысячу вопросов. Вопросы Вревский задавал многозначительно, будто каждый из них вел к признанию. Андрей отвечал спокойно, не таясь, так как не знал за собой никакой вины. Вопросы касались и прошлых отношений в семье, и круга знакомых отчима, а были среди них вроде бы совсем не имеющие отношения к делу — к примеру, где служила Глаша раньше. Андрей подозревал, что и сам следователь не знает, что делать дальше. И никакого плана поисков не имеет, а от этого как бы стреляет по квадратам в надежде попасть в цель.

Если в первые минуты Андрей трусил, не понимая хода мыслей и замыслов Вревского, то после часа допроса Андрей совсем осмелел, и ему стало скучно.

— Александр Ионович, — сказал он, — в любой момент вы можете продолжить ваш допрос. Я не уезжаю из Ялты и буду здесь, пока все не выяснится.

Слова, а скорее тон Андрея следователю не понравились, видно, он сам уже понял слабость своей позиции, но, чтобы оставить за собой последнее слово, строго сказал:

— Я вас официально предупреждаю, что вы не имеете права покидать Ялту, ибо ваше присутствие может понадобиться следствию.

Если следователь думал, что последнее слово за ним, то он ошибся.

— Тогда я попрошу вас вернуть мне ключ от дома, — громче, чем следовало, сказал Андрей.

— Что же вы намерены там делать? Следствие еще не закончено. — Вревский не скрыл удивления.

— Этот дом принадлежит моему отчиму, — сказал Андрей. — И вы не имеете права меня туда не пустить. Поставьте вокруг сотню урядников, но я там буду жить. «Россия» мне не по карману.

— Вы можете остановиться у друзей, — сказал Вревский, проявляя осведомленность. — У Иваницких, например.

— Господин следователь, мне лучше знать, как мне удобнее. Если вы не согласны, то я тотчас же обращусь к адвокату.

— Зачем так строго? — ухмыльнулся Вревский. — Студенту адвокат не по карману.

Он достал из кармана связку ключей, отстегнул нужный и протянул Андрею. И того сразу охватило подозрение — не слишком ли легко согласился Вревский?

— И вы не боитесь привидений? — спросил Вревский, принимаясь писать записку полицейскому.

— Чьих? Никто не погиб и не умер в нашем доме.

— Есть только подозрения, — согласился Вревский. — Ну, с Богом. Если грабители вернутся, я не смогу вас защитить… и предупреждаю, ничего на втором этаже не трогать.

Андрей пожал плечами, выказывая равнодушие к опасности. Но на самом деле, если бы не настойчивая просьба Глаши, он не осмелился бы возвратиться в дом.

Он вернулся в гостиницу, расплатился и, наняв извозчика, отвез чемодан в дом к отчиму. Полицейский все так же тосковал у ворот, но Андрей показал ключ и записку от Вревского. Полицейский долго читал ее, шевеля мокрыми губами, потом сказал:

— Ну как знаете.

Дом был залит солнцем. Андрей поставил чемодан в детскую, но наверх подняться не решился.

На кухне на давно остывшей плите стоял чайник. Хлеб в хлебнице высох и заплесневел. Андрей выбросил его в курятник, куры завопили, услышав, что он подошел, забили крыльями. Так что пришлось вернуться на кухню, отыскать пакет с крупой и высыпать в курятник. Вода у птиц была.

Полицейский поглядывал из-за забора. Умывшись и переодевшись (белье в его шкафу было проложено лавандой), Андрей пошел к Иваницким, где его ждали с нетерпением. Евдокия Матвеевна уже готова была вместе с Лидочкой бежать на поиски. Но когда все выяснилось и Андрей рассказал о вчерашнем визите в больницу и последнем разговоре с Вревским, все немного успокоились, лишь Евдокия Матвеевна никак не могла согласиться с тем, что Андрей будет жить в том самом доме.