Кир Булычев - Возвращение из Трапезунда

Затем Метелкин вытащил из бумажника стопку денег и сказал:

— Это вам. Пятьсот рублей. Я знаю, как вы поиздержались.

— За что вы меня покупаете? Я не намерен доносить, — удивился Андрей.

— Можете поделиться с вашими коллегами — я знаю, что старый скряга вас грабит.

— Почему же вы раньше об этом не подумали? — спросил Андрей, все еще не протягивая руки за взяткой.

— Потому что раньше я был занят другим, — ответил Метелкин. — Но это не взятка, а плата за будущие услуги.

— Говорите, — сказал Андрей. Деньги были дьявольски нужны и ему, и Российскому. И взять их было неоткуда — не заниматься же торговлей табаком?

— Ничего дурного я вам не предлагаю, — сказал Метелкин. — Но должен вам признаться — я безумно люблю Ольгу Трифоновну. Ее тело сводит меня с ума. И это взаимная любовь!

Метелкин пошевелил усами.

— Нам трудно встречаться. В городе всюду глаза. Авдеев настороже.

— Вам нужна эта башня? — спросил Андрей, стараясь сохранить серьезную мину.

— Эта? Нет, — так же серьезно ответил Метелкин. — Нам нужны ключи от вашего номера. Авдеев не догадается туда сунуться.

— За пятьсот рублей?

— Если вам понадобится, я дам еще.

— А моя лояльность? — спросил, стараясь не улыбаться, Андрей.

— Почему вы должны быть лояльны только к профессору, а не ко всей его семье?

Андрей подумал, что Метелкин довольно цепок в споре. И он никак не мог придумать аргументов, почему он должен отказаться от этих денег и от кофе — он и так уже задолжал в кофейне.

Ложно истолковав заминку, Метелкин вытащил еще «катеньку». Налетел ветер, и громадная сотенная банкнота затрепетала, как флаг.

— Смотрите, — сказал Андрей, — как бы люди Гюндюза не стали стрелять по моей комнате.

— Ах, — сказал Метелкин. — Как будто я не знаю, что Аспасия вам придала двух телохранителей!

— Это она вам сказала?

— Все знают, — сказал Метелкин.

— А вы снимите отдельный номер, — вел арьергардный бой Андрей.

— Свободных номеров теперь в «Галате» нет даже для меня — вы просто не представляете, во сколько бы это мне обошлось.

— А я дешевле?

— Вы значительно дешевле. И потом, знаете, все-таки свои, русские люди, я могу быть уверен.

Глупая была какая-то ситуация. С одной стороны, никаких оснований отказаться от денег не было, с другой — ни один дворянин из хорошего романа не согласился бы их принять.

Метелкин, как бы уловив колебания, быстро сказал:

— Даже белье Оля будет приносить с собой. Совершенно чистое. Так что с точки зрения гигиены вы застрахованы, хотя мы оба, ха-ха, очень чистоплотные люди…

Метелкин был растерян и слаб в этой растерянности. И Андрею было жалко его, вынужденного просить у мальчишки, унижаться…

В конце концов Андрей взял деньги.

Утро следующего дня выдалось ветреным, неуютным — ветер гнал серую пыль, но жара от этого не уменьшалась — только еще более сушило во рту и забивало глаза.

Греки пришли раньше Андрея, чего за ними обычно не наблюдалось. Они сидели в ряд перед входом в башню и были рады начать раскопки до прихода Андрея, отыскать сказочный клад и сбежать с ним в Аргентину или Бейрут, но над ними возвышались солдаты, примкнувшие к винтовкам штыки, будто ждали рукопашной. В башню они никого не пускали и потому бранились с греками.

Комендант выделил дополнительно целый взвод для охраны площади и стен цитадели, потому что в тот день не только мальчишки, но и дедушки семейств готовы были лезть на стены, чтобы не упустить знаменательный момент.

Иван Иванович пришел следом за Андреем; они спустились в раскоп вместе с греками и велели им откинуть ломы и лопаты — породу отковыривали долотами, отвертками и ножами, потому работа шла медленно, вызывая нетерпение окружающих.

Часов в десять приехал Авдеев. Он был встрепан, глаза опухли, под одним — синяк. Вместо того чтобы спуститься в раскоп, профессор принялся объяснять окружающим, как он ударился ночью об угол шкафа. Но никому до этого не было дела.

— Ты ночью звуки слышал? — спросил шепотом крестьянский сын.

— Я на другом этаже, — ответил Андрей.

— Вся гостиница должна была шататься, когда над профессором проводили экзекуцию.

— К счастью, у меня крепкий сон, — сказал Андрей.

Каменный саркофаг, в котором, если его уже не ограбили, должны были лежать останки первого императора Трапезунда, был весьма прост. Крышка его была двускатная, как у дома.

Уже можно было разглядеть, что крышка плотно примыкает к саркофагу и шов чем-то замазан. Это взволновало археологов.