Кир Булычев - Возвращение из Трапезунда

— Я лейтенант, Наташа. Это равно штабс-капитану от инфантерии.

— Фи! — сказала Наташа, отстраняя его руку, по-отечески тронувшую ее плечо. — Меня и генералы за эти места трогали.

— Где они, твои генералы! — парировал Коля. — А я здесь и молодой.

— Вы красивый, — деловито согласилась Наташа. — Как же не понимать.

Государыня Мария Федоровна встретила Колю как старого знакомого. И даже было странно подумать, что два дня назад он знал эту старую женщину только по картинкам в «Ниве». Александра Михайловича не было, но в библиотеке их ждал Великий князь Николай Николаевич — сухой, как говорится — версту проглотил, старик в сапогах, начищенных столь зеркально, что в них отражались книжные шкафы, и голова кружилась при взгляде на такое совершенство.

Мария Федоровна сказала ему о письме Колчака и о комиссии Совета, что приедет искать царский заговор.

— Садитесь, лейтенант, — сказал Николай Николаевич, — мы здесь без чинов. Дайте письмо, Мария Федоровна, я прогляжу его. Какое у них расписание? Ага, ко мне в Чаир шестого! Ничего они не найдут.

— Там нечего находить, — сказала Мария Федоровна, как бы предупреждая Великого князя.

В тот день Колю оставили в Ай-Тодоре к обеду, и он был представлен супруге Александра Михайловича, добродушной и хлопотливой Ксении Александровне, сестре императора, а также внучатой племяннице императрицы Татьяне, склонной к романтическим увлечениям. Коля, разумеется, не знал, что она в некотором роде старая знакомая его бывших друзей — Ахмета и Андрея, потому что была среди гостей в давнишний предвоенный вечер на вилле Сергея Серафимовича Берестова, и Ахмет имел наглость схватить ее за коленку, тогда куда менее округлую. Впрочем, никто, кроме Ахмета, уже не помнил о том инциденте.

— Для визитов нашего юного друга, — сказал за обедом Александр Михайлович, — нужно веское оправдание.

— Вы правы, — сразу согласилась императрица. — Я уже подумала, что вокруг слишком много соглядатаев.

Коля молчал, потому что, к своему стыду, об этом не подумал. Между тем как императрица была права.

— Так что мы предлагаем, — императрица улыбнулась уголками губ, — чтобы господин Берестов увлекся нашей Таней.

Щеки Тани зарделись, Александр Михайлович захохотал, Коля готов был присоединиться к его смеху, но его опередила Таня:

— Меня никто не спросил! Как вы смеете!

— Таня, — успокаивала ее императрица, — никто не требует, чтобы ты в самом деле увлеклась нашим курьером. Он ведь тоже не испытывает к тебе нежных чувств…

— Предпочитая чары Наташи, — добавил Александр Михайлович, и Ксения Александровна тут же сделала ему выговор по-французски.

В конце концов Мария Федоровна восстановила за столом мир, и обед завершился договоренностью о романе Коли и Тани, после чего императрица удалилась к себе читать толстую семейную Библию на датском языке.

«Заговор императрицы» оказался весьма кстати. В ближайшие дни Коле пришлось несколько раз побывать в Ай-Тодоре, и уже без автомобиля, который был слишком очевиден. От Севастополя до Ялты Коля добирался катером, а оттуда брал извозчика.

Таня была с ним холодна, но без враждебности, и Коля предположил, что ее мягкое сердце занято иным мужчиной. И даже высмотрел подозреваемого на эту должность.

Что же касается плана Колчака опередить общественное возмущение и отправить по виллам императорской фамилии специальную комиссию, то эта затея провалилась: слухи о создании комиссии докатились до Петрограда и вызвали там слухи о монархическом заговоре в Крыму, о том, что там готовится мятеж и отделение Крыма от России, будто бы английское правительство уже высылает в Черное море дредноут на помощь заговорщикам, хотя в высшей степени было непонятно, как дредноут прорвется сквозь не покоренные еще турецкие Дарданеллы. Результатом возросших до небес слухов в Петрограде стала следующая телеграмма военного министра Временного правительства № 4689 от 17 апреля:

Немедленно обеспечить Южный берег Крыма от контрреволюционных попыток и контрреволюционной пропаганды.

Колчак выругался. Как последний матрос — так сказала бы покойная мама Коли Беккера. Излишнее внимание к виллам Романовых не входило в его планы. Если там не удовлетворятся его действиями, могут вывезти Романовых в столицу. Это опасно при переменах революционного климата. А адмиралу члены правящей фамилии были нужны в Крыму живыми. Следовало быстро и энергически отреагировать на петроградские подозрения. Желательно было перестараться. И потому родился следующий приказ по Черноморскому флоту: