Грег Бир - Бессмертие

А еще Ольми, который выглядел намного спокойнее и увереннее в себе.

Все они терпеливо висели на тусклых нитях силовых лучей. Как мухи, угодившие в паутину, висят в ожидании паука.

«Целое шоу, будто это настоящее открытие», — подумал Корженовский, перемещаясь в центр купола с усовершенствованным Ключом в руках. Нечто подобное уже однажды было — столетия назад, когда он открывал только что созданный Путь, по которому Гекзамону предстояло уйти в невообразимые дали…

Он все еще колебался: можно ли передавать сигнал Ольми? Можно ли допустить, чтобы дружба или даже чувство долга играли роль в событиях такого масштаба? В сравнении со столь громадной ответственностью личные отношения — ничто.

Но ведь Ольми всю жизнь трудился только на благо Гекзамона. На свете не найти человека, который отличался бы таким же бескорыстием, такой же самоотверженностью.

Инженер замер в центре ограниченного куполом пространства и медленно повернул Ключ. Аппаратура, размещенная вокруг кратера Седьмого Зала, повиновалась этому устройству. Кроме того, Кор-женовскому подчинялись все без исключения машины Шестого Зала. Позади месяцы наладки и испытаний. Руки на клавиатуре не дрожали; разум был ясен и сосредоточен, как десятки лет назад.

Пора. Вокруг умолкли голоса и погасли пикторы.

Корженовский закрыл глаза и дал Ключу волю. Вовне и внутрь Пуха Чертополоха, равно как и в разные стороны, помчались невидимые суперпространственные зонды — немногим более чем математические абстракции, на время овеществленные механизмами Шестого Зала.

Сквозь вязкие разводы полуреальностей — ближайших родичей этой Вселенной, окружавших ее со всех сторон, — сквозь многообразие пятого измерения, разделяющего огромные вселенные и ветвящегося пути развития миров, — зонды отправились на поиски некоего искусственного образования, не похожего на тщательно организованный хаос природы. Донесения о ходе поисков поступали на Ключ. Инженер видел перед собой грандиозный узор вселенных, они сближались, сплетались и разбегались, и, чем дальше уходили в пятое измерение, тем больше удалялись друг от друга.

Он испытывал чувство сродни экстазу. Часть личности, унаследованная от Патриции Васкьюз, уподобилась безмятежной поверхности океана под дождем: она поглощала сведения, но не реагировала на них, оставив Инженера наедине с необыкновенной техникой.

На какой-то миг разум Корженовского и Ключ превратились в одно целое, и Инженеру с трансцендентной четкостью открылись все тайны ограниченного разреза поперек пятого измерения. За всю жизнь ему лишь несколько раз довелось пережить такое состояние, когда вдруг становилось ясно, что теоретические выкладки о природе суперпространства не стоят ломаного гроша. Когда он знал .

И в этом невообразимом, неописуемом месте он обнаружил аномалию. Бесконечную, причудливо петляющую…

…очень похожую на червя…

состоящего из множества точек; те точки являли собой области великой путаницы, известные как «геометрические узлы». Червь диковинным образом извивался в границах Вселенной — рукотворной Вселенной, детища Корженовского, — и огненным лучом убегал в бескрайнюю необитаемую мглу — тень пограничной Вселенной, которая могла появиться в будущем, а могла и не появиться…

И в этом переплетении текучих, но вместе с тем неизменных витков — кишок, змей, протеиновых молекул, ДНК — он разыскивал некогда созданное им самим начало . Поиск мог затянуться на века, но Инженер ничуть не тревожился. Пускай за этот срок Пух Чертополоха превратится в стерильную, выстуженную скалу, пусть все мироздание провалится в тартарары — ему это было безразлично. Он видел перед собой цель, он был одержим ею.

На сей раз Корженовский изучал свое творение тщательнее, наметанным глазом. Некоторые элементы Пути, на его взгляд, заслуживали исследования в будущем: строение самых тугих и запутанных геометрических узлов, великолепные и сложнейшие извивы Пути — реакция на грандиозные пространственно-временные аномалии вмещающей Вселенной, реакция, спасающая от разрывов, которые неминуемо привели бы к гибели. Создание Корженовского походило на живое существо, ищущее безопасности и покоя.

Никакие сенсоры не разглядели бы в рисунке мироздания осмысленных линий. Ибо мироздание не было сотворено разумом. Никто не порождал эту махину. Возможно, Бог, или боги, существовали, но они явно обитали не здесь. У Инженера не было подтверждений этому, но не было и сомнений. Уверенность пришла из подсознания.