Грег Бир - Бессмертие

Пух Чертополоха был всегда. По крайней мере, в жизни Фаррена Сайлиома.

В душе зашевелилась грусть, ностальгия по былым временам странствий в Пути. Все и тогда было сложным и запутанным, но все-таки постижимым. «Вот уж никогда не думал, — укорил он себя, — что буду тосковать по той жутковатой бесконечности…»

После Разлучения Гекзамон так и не обрел своего дома.

Ольми коснулся зеркального торца щели, — она втягивала в себя пальцы, стоило чуть надавить, и отталкивала, если давить под другим углом. В щели не существовало сил трения. Некогда это грандиозное, беспредельно мощное образование, изменяющее пространство-время, полностью обеспечивало Гекзамон энергией.

Корженовский следил за Ольми из пузыря.

— Можешь пробраться на щелелеты?

— Во всяком случае, на один, — ответил Ольми. — Там еще должен быть мой отпечаток. — Он указал на ближайший к щели корабль — первый в колонне, стоящий в верхнем конце скважины. Обломки корабля, разбитого при нападении яртов, были убраны, его место занял следующий, а в хвост колонны пристроился щелелет из резерва. — Это на нем мы летали по Пути во время Разлучения, с Патрицией Васкьюз и Гарри Ланье. Возили послов с Тимбла и других миров. Высаживали Патрицию открывать Врата в геометрических узлах.

Они спустились по скважине к щелелету.

— Я его не узнал, — произнес Корженовский. — Они все как две капли воды…

Ольми прижал ладонь к кружку на корпусе щелелета. Раскрылась радужная диафрагма люка. Остро пахнуло чистотой, металлом, очищенным воздухом и декором, заждавшимся формирования. Свет из люка отразился в темном металле и камне скважины.

В корабле они разделились: Ольми позволил фиолетовым силовым линиям нести его к пульту управления, а Корженовский двинулся в прозрачный нос по темному и безмолвному цилиндру, испятнанному тут и там бесформенными наростами — прообразами мебели.

«Существует ли опасность неподчинения бортовых систем?» — осведомился ярт.

«Не думаю», — ответил Ольми. В свое время он получил допуск полноправного сенатора Гекзамона и расширил его благодаря связям в Силах Обороны. Насколько он знал, никто этот допуск не отменял. Корабль был обязан подчиниться любому его распоряжению. Силы Обороны не подозревали, что в их ряды затесался бродяга, хотя Ольми уже доводилось играть эту роль. И они, конечно, не ждут, что бродяга угонит по Пути щелелет…

Все пройдет как по маслу. Ведь на их стороне президент, да и бдительный Тапи (он все еще где-то на Пухе Чертополоха) подстрахует, если понадобится.

Ольми запустил руки в ниши на пульте и создал вокруг корабля мощное буксирное поле. В темной скважине на фоне скальной породы и металлического крепежа заиграла зелено-фиолетовая диффузия. В носовой части щелелета Корженовский пиктором дал куполу команду не препятствовать кораблю. Ему нужно было пройти сквозь купол и надеться на щель, — для этого существовал специальный паз, из-за которого корабль в поперечном разрезе напоминал букву U. Затем «буква U» перекрывалась сверху — корабль обжимал сердцевину Пути захватами. По приказу Ольми захваты повернутся под определенным углом, и щель потянет корабль вперед.

— Мой дубль дает сигнал перейти к последнему этапу эвакуации, — сообщил Корженовский. — Через несколько часов пойдет дисбаланс. Чем дальше мы уберемся к этому времени, тем лучше.

Ольми кивнул. Тапи должен будет покинуть Пух Чертополоха вместе со всем личным составом Сил Обороны; вместо них для наблюдения за ходом операции останутся дубли.

— Ну что, господин Инженер, жить еще не устали? — поинтересовался Ольми, пожалуй, не вовремя.

— Трудно сказать, — ответил Корженовский. — Устал от неведения.

Ольми понимающе кивнул.

— За то, чтоб узнать, кто мы. — Он поднял воображаемый кубок.

Корабль медленно двинулся вперед, сквозь купол, к бесконечной зеркальной ленте сердцевины.

Последние архивариусы и археологи отозвали из Второго и Третьего Залов, где велась съемка городов Пуха Чертополоха, сотни тысяч своих наспех сотворенных дублей. Из-за нехватки времени другие Залы остались незаснятыми.

Содержимое городской памяти и различных библиотечных центров было выбрано подчистую, но за века накопилось немало потайных банков данных, их хозяева не доверяли прямым каналам связи с библиотеками. Теперь оставалось лишь гадать, сколь много потеряет история, если эти индивидуальные банки так и не будут обнаружены и проанализированы.